мешочек рун, снятый с тела Май, и лунный камень из Иномирья.
При взгляде на лунный камень юноше сделалось не по себе. Ему не нравилось ничего, что напоминало об Иномирье. Уж не этот ли камушек принес ему злую удачу? Однако глаза малышки так и вспыхнули. Что есть силы суча ножками, она потянулась к сверкающему камню. Каспар еще не видел, чтобы она что-нибудь сжимала обеими ручками с такой жадностью. Заполучив камень, крошка торжествующе засмеялась и немедленно потянула добычу в рот. На счастье, лунный камень был довольно велик, размером с куриное яйцо.
Каспар обрадовался – приятно, когда малютка такая веселая.
– Знаешь, – вздохнул он, – я и не представлял, сколько сил требуется матерям на возню с детьми. Я-то думал, полеживай себе день-деньской и горя не знай.
Изольда позвякивала мешочком с рунами и обсасывала лунный камень. Каспар сидел рядом, глядя на запад. Как же теперь быть? Сам того не замечая, он вытащил серебряный ларчик и принялся поглаживать холодный металл. Но поймав себя на этом, торопливо спрятал ларчик обратно. Опять тянет к проклятому Некронду!
Шрам на голове вновь зачесался. Каспар настороженно огляделся по сторонам.
Трог вдруг зарычал, и малышка запищала от страха, напрягшись всем телом. Ручки у нее затряслись. Юноша подхватил ее, выронив мешочек с рунами и лунный камень на землю.
– Ну что ты, что ты. Просто Трог зарычал немножко. Просто Трог, только и всего, – заворковал он, впрочем, не слишком тревожась.
Он уже слышал, как она так пищала, когда напугалась его громкого чиха. Молодой воин крепче прижал девочку к себе, но она замолчала, лишь когда он снова отдал ей лунный камень.
Слегка опьянев от меда, он растянулся на теплом песке, убаюканный довольным воркованием малышки и лениво размышляя, всегда ли гул моря и ветра так усыпляет. Но долго пролежать ему не удалось.
– Трог, фу! Брось! Трог, это Изольдино! – сердито прикрикнул он, когда терьер вырвал из рук малышки лунный камень и, счастливый донельзя, огромными прыжками понесся прочь.
Скача по мелководью, пес подбрасывал камень пастью и снова ловил его, от души наслаждаясь забавой. Но вдруг замер на месте, поджал хвост и кинулся обратно на пляж.

13

Распущенные волосы Брид, рыжеватые в отблесках огня из камина, веером струились по пышной подушке… Прохладные простыни, гладкие и шелковистые, ласкали обнаженное тело девушки. Только вот пахли, на ее вкус, гнусно – сиром Ирвальдом. Подавив отвращение, Брид откинулась, сложив губы в соблазнительную полуулыбку и томно глядя на приближающегося кеолотианца.
Не дойдя каких-то двух шагов, он вдруг остановился.
– Ну, что ж!
Девушка глядела на него распахнутыми беззащитными глазами, трепетно и доверчиво. На плечах дворянина висела шкура волка – волка из Желтых гор. На руках блестело множество тяжелых перстней с крупными, глубоко посаженными алыми самоцветами. Из алых глубин пробивались ярко-желтые вспышки.
Внутренне содрогаясь, Брид чуть шевельнулась. Простыня сползла, приоткрывая начало груди. Розовые соски просвечивали под тонкой тканью, но все еще скрывались под ней.
Ирвальд не мог оторвать от прекрасной пленницы глаз. Руки его сами собой потянулись к ней, но приостановились, точно наслаждаясь моментом предвкушения.
– Я видел, что ты красива – красива даже в этих нелепых шкурах, вся в грязи… но чтоб настолько…
На запястьях Брид поблескивали браслеты, на голове – золотой обруч. Все церемониальное убранство, что носила младшая жрица под одеждой, теперь украшало ее обнаженное тело.
Кеолотианец рухнул на колени у ее ног.
– О, госпожа, все кругом думают, что я наслажусь твоей красотой, но я не могу.
Не может? Брид удивилась, но благоразумно промолчала. Мало ли какие причины столь странного поведения. Физическая немощь, страх перед женщинами – а не то и вовсе любовь к мужчинам. Как знать?
На краткий миг она усомнилась, не подурнела ли вдруг, но сочла эту мысль полной глупостью. Напротив, она в самом расцвете своей красоты – гибкая и сильная, с тяжелой, но высокой грудью и округлым животом. Но главное ее достоинство в другом. Более всего мужчин всегда завораживали зеленые бездны ее глаз. И все же этот невежа и не прикоснулся к ней – а ведь она лежит в его постели, абсолютно раздетая.
– Я замерзла, – тихонько пожаловалась она. – Иди же, согрей меня.
Голос ее звучал так маняще, глаза потемнели от страсти – в душе же она питала к баронскому сыну лишь омерзение и горько оплакивала волка, погибшего, чтобы шкура его пошла на плащ знатному кеолотианцу.
Лицо сира Ирвальда перекосилось.
– Да говорю же тебе, не могу я… – злобно прошипел он.
Бросившись на пленницу он, к ужасу и изумлению девушки, сдернул ее с кровати и поволок к таинственной запертой дверце в глубине спальни. Брид вырывалась и отбивалась, но он сумел кое-как отпереть три замка – каждый особым ключом. Дерево вокруг скважин было еще совсем светлым – что бы ни таилось за дверью, секрет этот явно имел недавнее происхождение.
Не отпуская запястья Брид, Ирвальд пригнулся, чтобы не задеть головой о косяк, шагнул вперед, утягивая за собой девушку, и захлопнул дверь. Бедняжка вся покрылась гусиной кожей от страха, слабое позвякивание ожерелья на шее показалось таким громким в приглушенной тишине потайных покоев. Тяжелые ставни почти не пропускали света, толстые гобелены на стенах заглушали все звуки мира за пределами комнаты. Лишь несколько свечей бросали тусклые отсветы на обстановку. Сильно пахло травами и благовониями. Опытный нос младшей жрицы тотчас же распознал густой аромат масел для бальзамирования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187