прошмыгнул ловко, во всяком случае. Игорь увидел его уже возле письменного стола. Володя поставил локти на стол, на ладошках пристроил голову, глядел на заведующего.Заведующий сидел за письменным столом и перелистывал книгу. В этом человеке не было ничего особенного: подстриженные усы, стеклышки пенсне, под машинку стриженная голову. Он поднял на Игоря глаза, и глаза у него были обыкновенные: серые, чуть-чуть холодные.— Вот, Алексей Степанович, новичок, — Витя показал рукой на Игоря.Игорь вежливо поклонился, и Володя Бегунок не смог удержать улыбки, да уж так и оставил улыбку надолго. По всему было видно: Алексей Степанович заметил улыбку Володи и знал ее причину, но сделал такой вид, как будто он ничего не заметил.— Как тебя зовут?— Игорь Чернявин.— Ты учился в школе?— Да. Окончил семь классов.— Почему так мало?Алексей Степанович с недовольным видом откинулся к спинке кресла. Его глаза холодно, осуждающе смотрели на Игоря. Но Игорь всегда был убежден, что его образование превышает среднюю необходимость в жизни, и поэтому ему показалось сейчас, что заведующий шутит. Игорь оживленно удивился и даже руками дернул вперед:— Мало? Семь классов — это мало?— А ты разве не знаешь? Есть восьмые группы, девятые, десятые.— Конечно есть, так это не для всех.Алексей Степанович не обратил внимания на ответ Игоря. Он начал перелистывать книгу, помолчал, протянул скучновато:— Та-ак… Днепрострой, что это такое?— Как?— Днепрострой… ты знаешь, что такое Днепрострой?— Днепрострой? Это… это станция.— Какая станция?— Станция… мост и… там станция.Бегунок восторженно пискнул в ладошки, которыми прикрыл рот…— Виноват… там, кажется, нет моста.Игорь видел, с каким трудом Бегунок прикрывает ладонями губы, чтобы не засмеяться. На лице Воленко не было улыбки, но еле заметно вздрагивала нижняя губа.Алексей Степанович кивнул головой над книгой:— Стыдно! Просто стыдно! Культурный человек! Окончил семь классов — говорит такие глупости. Надо себя больше уважать, товарищ Чернявин.— Я забыл, товарищ заведующий…— Что забыл?— Забыл… вот… Днепрострой.— Днепрострой — такая вещь, о которой нельзя забывать. Понимаешь, нельзя! А кроме того… ты сказал… старшие классы не для всех. Это тоже… не блещет остроумием.— Я в том смысле сказал…— Смысла мало. Такое количество смысла меня не устраивает. Мало смысла, понимаешь?Алексей Степанович глянул Игорю в глаза, и Игорь увидел, что у заведующего нет ничего холодного, ничего скучноватого: у него было живое, требовательное лицо. Игорь ответил:— Да, понимаю, товарищ заведующий.— Ага! Это уже лучше. Это гораздо умнее сказано. Теперь еще один вопрос: ты хороший товарищ?Глаза Алексея Степановича смотрели сейчас иронически, как будто в его вопросе был нескрываемый подвох. И поэтому Игорь переспросил:— Хороший ли я товарищ?— Да. Хороший товарищ или… так себе?Этот вопрос, в сущности, был для Игоря легким вопросом, он ответил уверенно и охотно:— Да, я могу сказать: товарищ я неплохой.Алексей Степановичы улыбнулся вдруг просто и дружески, и в его улыбке было что-то такое задорное, почти мальчишеское, только у детей так свободно, беззастенчиво открываются губы, у них не остается никаких узких щелей и углов.— Молодец! Нет, знаешь, ты далеко не глупый человек, это очень приятно. Ну… хорошо. Ты познакомишься с нами ближе. Витя, у нас где место?— Есть место в восьмой бригаде.— Хорошо. Будешь в восьмой бригаде. Бригадир Нестеренко — человек основательный. Ты немного зубоскал, правда?Игорь чуть-чуть покраснел.— Немножко.— Это ничего, а то в восьмой бригаде много серьезных. Отдохни, а там и за дело. Бежать не будешь?Почему-то Игорь не захотелось сказать «там будет видно», но он помнил свой отчет и посмотрел на Витю. Свободно, просто и уверенно Витя ответил на Игоря, чуть-чуть улыбаясь одними глазами:— Нет, Алексей Степанович, он бежать не собирается.— Добре. Значит… Воленко, действуй.Воленко вытянулся.— Есть!
12. ПОЛНОЕ НЕДОВЕРИЕ Все вышли из кабинета, кроме Володи Бегунка. Володя снял локти со стола:— Алексей Степанович!— Ну?— До зарезу нужно тридцать копеек на мазь.— Тридцать копеек? Хорошо, я скажу завхозу.Все в Володе оставалось в положении «смирно», только шея вытянулась и в глазах появилось обиженно-убедительное, страстное выражение.— Да он не купит! Честное слово, он не купит… Он будет говорить…— Ладно. Вот тебе тридцать копеек на мазь, а это двадцать на трамвай.— Сейчас можно?— Можно… до четырех часов.Очень радостно, громко, с молниеносным салютом Бегунок сказал:— Есть, Алексей Степанович!Он выскочил из комнаты, потом приоткрыл дверь, просунул голову.— Спасибо!По коридору мимо часового Володя пролетел с предельно скоростью, но и пришлось с такой же скоростью возвратиться, чтобы спросить у часового:— Куда дежурный пошел? Воленко?Часовой, опираясь на свою винтовку, нахмурил брови:— Воленко? А он туда пошел, с этим чудаком… туда.Часовой показал направление.Володя побежал догонять. По плиточному тротуару он повернул за угол и выбежал на широкий двор, обставленный хозяйственными постройками. В самом центре двора он увидел Воленко и Чернявина, направляющихся к кладовой. Володя, запыхавшись, обогнул их и пошатнулся, останавливаясь перед дежурным:— Товарищ дежурный бригадир! Товарищ Захаров разрешил в город до четырех.Воленко удивился:— В этом костюме?— Нет, не в этом. Я только говорю. А я надену парадный. Я сейчас надену.Воленко отправился дальше:— Ты переоденься и приди показаться.У Бегунка на этот раз даже руки вышли из положения «смирно».— Так, Воленко! Я же не какой-нибудь новенький.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25