Он принимал и отпускал клиентов, курил, посвистывал, скем-то перемаргивался, как будто никакого спона и не существовало.— Спон этот здесь. — Юрка кивнул на входную дверь, возле которой они сидели. — Только они здесь не берут, а говорят: иди в приемник. Буза!Ваня на следующий день отправился в спон. Он вошел в ту самую дверь, на которую показывал Юрка, поднялся по узкой и темной лестнице и попал в такой же темный коридор. Здесь было много дверей, они открывались и закрывались, какие-то люди входили и выходили, за фанерными створками дверей гудели голоса, стучали машинки. В коридоре на деревянных диванах сидели потертые, с нечищенными ботинками клиенты.и скучали. Ваня прошел весь коридор, прочитал все надписи и вернулся. У одного из сидящих спросил:— Спон, понимаете…— Ну?— Какой это спон?— Спон самый обыкновенный. Сюда иди.Он показал пальцем на дверь. На двери Ваня прочитал:Социально-правовая охрана несовершеннолетнихПрочитал еще раз. Ничего не понял. Обернулся.— Это спон?— Еще не верит, малыш. Прочитай первые буквы.Ваня прочитал и обрадовался, теперь он все понял, действительно, это был спон. Ваня открыл дверь и вошел. В небольшой комнате сидели четыре женщины и один мужчина. Все они что-то писали. Ваня осмотрел всех и обратился к маленькой женщине с черными большими глазами.— Здравствуйте.Женщина посмотрела на Ваню, но продолжала держать перо в руке:— Тебе чего, мальчик?— Мне… спон.— Ну да, спон, так что тебе нужно?— Отправьте меня в колонию Первого мая.Женщина заинтересовалась Ваней, положила ручку, ее глаза улыбнулись:— Это ты сам придумал?— Сам.— Не может быть. Тебя кто-то научил.— Никто не учил. Там, говорят, прилично.Женщина с черными глазами переглянулась с другой женщиной, обе они улыбались, не открывая губ.— Еще бы! Ты — беспризорный?— Нет, еще не был.— Так чего же ты пришел? Мы берем только беспризорных.— Я не хочу быть беспризорным.— Видно, ты очень неглупый мальчик.Ваня повел головой к плечу:— ДА чего ж я буду глупый?— Это и видно. — Они опять поглядели друг на друга.— Ну хорошо. Не мешай… — сказала одна из них.— Я не мешаю.— В колонию Первого мая мы не отправляем. Это комонес.— Комонес?— Да, комонес. Туда правонарушителей отправляют.— Я был в комонесе. Так там выгоняют! Такой… лысый.— У них есть кому выгонять, а у нас некому, так ты.и стоишь. Я тебе сказала: не мешай!За столом в углу поднялся молодой мужчина и сказал недовольно:— Мария Викентьевна, сами виноваты: зачем эти разговоры? Сами вступаете с ними в прения, а потом не выгонишь. Работать абсолютно невозможно.Он вышел из-за стола, подошел к Ване, ласково, осторожно взял его за плечи, повернул лицом к двери:— Иди!В коридоре Ваня еще раз прочитал надпись:Социально-правовая охрана несовершеннолетнихПотом прочитал первые буквы. Выходило, действительно, спон. Но теперь это уже было не так понятно, как четверть часа тому назад.Через три недели произошла новая катастрофа. К чистильщикам подошел молодой человек с портфелем и потребовал документы. В катастрофе виноват был сам Спирька. Нужно было посадить Ваню в середине шеренги чистильщиков — в таком случае, как потом обьяснили опытные люди, Ваня успел бы смыться. Ваня же сидел крайним, и человек с портфелем прежде всего потребовал документы у него.В ответ на это Ваня только похолодел. Человек с портфелем помолчал над ним и распорядился:— Собирай свое добро.Ваня беспомощно обратился к Спирьке, но Спирька вел себя самым странным образом: он любовался улицей, любовался всласть, его глаза смеялись от удовольствия.— Бери ящик, чего ты оглядываешься?— Так это не мой ящик.— Не твой? А чей?— Это его, Спирьки.— Ага, Спирьки? Это ты — Спирька?— Я! А какое мне дело?Спирька очень честно и обиженно пожал плечом.— Чей это ящик, ребята?Сначала молчали, а Гармидер все-таки сказал:— Ваньку нечего подводить. Спирькин ящик. И припас тоже его.— Да идите вы к черту! Чего пристали, смотри! Я тебе продал ящик? Продал? Чего же ты молчишь?— Когда ж это ты мне его продавал?Юрка сказал примирительно:— Засыпался, Спирька, нечего.Человек с портфелем все понял, и судьба всей системы стала очевидной и для Спирьки. Человек с портфелем произнес после этого только одно слово:— Идем!Спирька выругался головокружительно, размахнулся и ударил Ваню по уху. Гармидер бросился на помощь, но Спирька успел ногой очень сильно ударить по своему ящику. Коробки с гуталином и деньги покатились по асфальту, а Спирька, заложив руки в карманы, спокойно отправился по улице. Человек с портфелем глазами искал подкрепления, но оно пришло не скоро. Юрка шепнул растерявшемуся Ване:— Дергай!И Ваня «дернул». Через десять минут на глухой, заросшей вербами улице он остановился. Ему казалось, что за ним погоня. Он присмотрелся к уличной дали: там никого не было, а поближе только белая собака перебегала улицу. Собака посмотрела в сторону Вани несколько подозрительно, но, когда Ваня тронулся с места, она поджала хвост и побежала скорее. Денег у Вани было двадцать две копейки, сегодняшняя выручка вся осталась в ящике.Снова начались дни одиночества и голода. Двадцать две копейки помогли поддерживать жизнь в течение двух дней. Потом стало совсем плохо, а тут еще и небо выступило против Вани. С утра светило солнце, к двум часам собирались черные говорливые тучи, к вечеру проходила над городом гроза: ливень несколько раз с силой обрушивался на город, громовые удары били без разбору, а к ночи начинался тихий дождик и продолжался до утренней зари. Этот порядок установился на целую неделю. Ваня в своей соломенной постели промок в первую же ночь, он думал, что на второй день не будет дождя, и снова промок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25