самое государство понимается как одна из форм частного
интереса, с которым другие частные интересы устанавливают договор-
ные отношения (например, уплата гражданами налогов государству в
обмен на некоторые гарантии, им предоставляемые, - опять-таки не в
силу мессианской природы государства, пекущегося о гражданах, а на
основе заинтересованности);
б) вместо жесткой привязанности граждан к той или иной общно-
сти - классу, этносу, словом, вместо единой коллективной судьбы -
риск индивидуального самоопределения и право свободно менять груп-
повую принадлежность. Демократическая культура исходит из презумп-
ции эпохи Просвещения о сообществе суверенных индивидов, и в эко-
номике, и в политике действующих от своего собственного имени, а не
230
от лица высших коллективных сущностей. Собственно, и сегодня демо-
кратия основывается на этой презумпции.
В самом деле, политические выборы утратили бы всякий смысл, ес-
ли бы люди вели себя в политике в духе принципа единой коллективной
судьбы и голосовали, как всегда, лояльные члены своих макрогрупп,
классов. Тогда распределение голосов избирателей всегда было бы за-
ранее известным, будучи отражением социальной структуры и совпадая
с удельным весом рабочего класса, крестьянства и т.п. Лишь в той ме-
ре, какой избиратели ведут себя как свободные "электроны", меняя
свою "орбиту" (ориентацию) в ходе новых выборов, демократическая
; Вселенная становится сложной, стохастической.
3 Демократическую политическую систему неплохо описывает бихе-
ii виористская теория обмена. Различные конкурирующие партии высту-
S лают в качестве продавцов политического товара, а избиратели - в ка-
1 честве его покупателей. Нормальный демократический процесс требует
единого политического рынка, свободного от протекционистских барье-
ров. Это означает, что его "товары" - различные политические идеи,
программы и платформы — беспрепятственно циркулируют и конкури-
руют между собой; избирателей интересует исключительно качество
"товаров", а не облик продавца. В этой связи Алмонд характеризует
американскую политическую культуру как "фридредерскую", непро-
текционистскую, в отличие от континентально-европейской, сохраняю-
щей в некоторых своих ареалах протекционистские установки. Эти ус-
тановки дают о себе знать везде, где избиратели демонстрируют априор-
ную готовность принимать или отвергать политические идеи, в зависи-
мости от того, исходят ли они от "социально близких" или "социально
далеких".
Здесь возникает вопрос о перспективах, о "господствующих тенден-
циях" в развитии политической культуры. Г.Алмонд, как и большинство
теоретиков "атлантизма", склонен выстраивать пространственно-времен-
ную иерархию политических культур, располагая их на "оси прогрес-
са": американская выступает эталоном современной культуры, другие
призваны эволюционировать в том же направлении. Здесь мышление
атлантистов в чем-то поразительно напоминает марксистское: та же
единая линейная перспектива, те же неумолимые императивы прогресса.
Однако, глядя на эволюцию политических институтов послевоенной
Германии или Японии, мы убеждаемся, что здесь внешний, экзогенный
фактор играет большую роль, чем внутренний.
В свое время Р.Арон назвал демократию ФРГ "импортированной".
Не означает ли это, что при ослаблении давления прежнего "экзоген-
ного фактора" эволюция данной страны способна совершить очередной
зигзаг, не укладывающийся в рамки атлантизма? Недавнее объединение
231
Германии дает повод всерьез об этом поразмышлять. Однако здесь мы
видим, что дихотомия Алмонда, противопоставляющая англо-амери-
канскую политическую культуру континетально-европейской, как и
дихотомии М.Вебера и Густава Ле Бона, акцентирующие различие про-
тестантской и католической Европы, "латинских" и "германских" наро-
дов, не всегда эвристична.
В 70-х гг. в ряде ведущих стран Западной Европы наметились тен-
денции, удаляющие их от "атлантического образца". Самоё удивитель-
ное при этом то, что они охватили Великобританию, тем самым поста-
вив под сомнения эвристическую ценность понятия "англо-америка-
низма". До этого времени политическая культура Великобритании соот-
ветствовала эталону центризма. Лейбористы слева и тори справа тяготе-
ли к центру, где концентрировался прагматичный и благонамеренный
британский избиратель. И вдруг происходит внезапное "полевение"
лейбористов, их отход от центризма. В качестве реакции намечается и
радикализация консерваторов, заметно дрейфующих вправо. В результа-
те в традиционном центре образуется заметный вакуум: британская по-
литическая культура словно бы заимствует континентальную модель
политической поляризации.
Аналогичные сдвиги в это же время происходят в ФРГ. Прежняя
система "двух с половиной партий" в этой стране была центричной.
Умеренная "половинная" партия свободных демократов "делала прави-
тельство": социал-демократы, как и христианские демократы, побежда-
ли только в коалиции с этой небольшой партией, посылая каждая со
своей стороны (с "левой" или "правой" частей политического спектра)
импульсы в сторону "центра". С появлением значительно более ради-
кальной партии "зеленых" для обеих крупных партий возникла альтер-
натива центризму. Теперь социал-демократы могли рассчитывать на
получение голосов большинства, двигаясь не вправо, к центру, а влево,
в коалиции с "зелеными" или с целью захвата их электората. В проти-
вовес левому радикализму "зеленых" (направленному против ценностей
потребительского общества) партия свободных демократов эволюциони-
рует вправо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186