Иными словами, научное объяснение
дает операционное знание, пригодное на то, чтобы воздействовать на
объект, не дожидаясь формирования целостных представлений о нем.
Возникновение операциональной науки Нового времени связано с не-
1 Швырев B.C. Анализ научного познания: основные направления формы,
проблемы. М., 1988. С. 772.
2 Фишер Р., Юри У. Путь к согласию или переговоры без поражения.
М., 1990. С. 68.
3 The philosohy of Paul Ricoeur. № 4. 1980. P. 155.
9* 259
терпеливым стремлением европейского "прометеева человека" подчи-
нить себе природу, утилизировать ее. "Можно сказать, что научное зна-
ние не является ни мудростью, ни созерцанием, ни герменевтическим
проникновением, но исключительно операциональным действием... На-
учный эксперимент есть процедура, состоящая в том, чтобы выявить
определенный демонстрируемый в чистом виде эффект в заранее опре-
делимых условиях, соответствующих заданному плану и предварительно
сформулированной гипотезе"1. Словом, наука вычленяет определенные
связи и отношения в природе (или обществе) с целью получения опера-
ционального знания, являющегося основанием не понимания, а техноло-
гического использования. Эта относительная независимость использова-
ния от понимания и стала источником разрушительных последствий
научно-технического прогресса. "Научные сообщества - это группы
людей, которые решают проблему превращения самодостаточных объ-
ектов в объекты-средства, неманипулируемых объектов в манипулируе-
мые"2 .
Особую остроту эти проблемы приобретают сегодня в связи с ролью
политического знания, поставленного на службу модернизации общест-
ва. В России со времен Петра I существуют установки власти на преоб-
разование общества, опираясь на науку. Это предполагает особые субъ-
ект-объектные отношения между государством и обществом, когда вто-
рое выступает перед первым в качестве бесструктурного "-сырого мате-
риала". В своем законченном виде эта установка проявилась в больше-
вистском государстве. Для идеологии прогресса страны, народы и куль-
туры - всего лишь средства, орудия прогресса (в гегельянских терми-
нах: "орудия мирового разума"). Машина прогресса безжалостно пере-
рабатывает их, выбраковывая все "лишнее", подлежащее выбрасыванию
в "мусорную яму" истории. Не случайно реформаторскому нетерпению
столь часто сопутствует брезгливо-пренебрежительное отношение к
собственному народу. В этом проявляется особый прогрессистский ра-
сизм, третирующий своих оппонентов - "вчерашних людей" в качестве
недочеловеков. Но те, которые воспринимают свою страну, ее культуру
и традиции в духе понимания, т.е. отнесения к ценности, не могут вы-
дать карт-бланш "преобразователям": им важно сохранить свою страну
как культурно-историческую целостность. Произвольно изымать
"липшее" из этой системной целостности - значит уподобляться рети-
вым истребителям "вредной" флоры и фауны, не ведающим таких поня-
тий, как биоценоз и геобиоценоз.
1 Ladriere J. Les engeux de la rationalite. P., 1977. P. 37.
2 Панарин А.С. Социология утопизма: неоконсерватизм против модерниз-
ма // Панорама буржуазной социологии XX в. (Франция, Италия) М.: ИНИОН,
1980. С. 81.
260
С понятием целостности связано понятие самоценности, также яв-
ляющееся базой понимания. В методологическом смысле (с позиций
"теоретического разума") самоценность выступает как "право" объекта
быть отличным от наших теоретических предожиданий; в практическом
плане - как его право не соответствовать ожиданиям нашей пользы. В
этом отношении обнаруживается зависимость понимания от таких вне-
научных феноменов, как доверие или любовь. Предпосылки пониманию
создает определенный минимум доверия. Например, у меня есть шанс
понять другого только при наличии определенной презумпции - пре-
зумпции доверия в отношении того, что бытие другого имеет смысл, что
оно принадлежит к столь же необходимым компонентам мира, как и
мое собственное существование. Очевидно, неменыпими эвристически-
ми возможностями в контексте понимания обладает любовь.
В логике объяснения - классической логике европейского рациона-
лизма - любовь, как и любые другие пристрастия, уменьшает нашу по-
знавательную способность. В самом деле, в опыте субъект-объектных
отношений - а именно таков опыт классической науки - всякие при-
страстия - помеха. Оптимальными являются отстраненное отношение к
объекту, редукция субъективных переживаний. Однако в контексте по-
нимающего знания именно любовное отношение позволяет открыть те
стороны или ту перспективу, которые для холодной отстраненной ана-
литики так и остались бы скрытыми. Как отмечает В.Франкл, "и вновь
оказывается, что абсолютно не правы те, кто утверждает, что любовь
ослепляет. Наоборот, любовь дает зрение, она как раз делает человека
зрячим. Ведь ценность другого человека, которую она позволяет увидеть
и подчеркнуть, еще не является действительностью, а лишь простой
возможностью: тем, чего еще нет, но что находится лишь в становле-
нии, что может стать и что должно стать. Любви присуща когнитивная
функция" .
Сегодня в среде наших политологов ощущается давление особой
"отчужденной" проницательности в отношении статуса и перспектив
России. Политическая аналитика отягощена презумпцией недоверия в
отношении страны с "неисправимо плохой" исторической наследствен-
ностью, где "наилучшие теории" дают неожиданно плохой эффект.
Здесь-то особенно ярко обнаруживается отличие подходов к историче-
ским перспективам России со стороны позиции объяснения и позиции
понимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186