декадансу тотального безволия, отсутствия
вдохновительных ценностей и урезонивающих норм, разнузданного ни-
гилизма и коррупции. Приписать и эти изъяны традиционному духу -
значит ничего не смыслить в метафизике традиционализма. Перечис-
ленные приметы декаданса - не результат традиционной "темноты" и
невежества, ибо традиционализм - это "невежество", организованное
нормой и традицией, ориентированное на культурную память и в этом
качестве "невежеством" не являющееся. Не надо путать культуру с об-
разованностью: бывает культура без образованности и образованность
без культуры. Последнее как раз и характеризует эпохи декаданса:
здесь нередко царит многознание, не знающее своего применения, ли-
шенное нравственной воли - организующего идеала.
Молодая, едва обретшая государственную самостоятельность после
монгольского ига Россия впервые столкнулась с декадансом в лице
Византии - своей материнской культуры. Декаданс последней не мог
восприниматься как нечто сугубо внешнее - он изначально был пере-
жит как собственная возможность, как злоключение родственной циви-
лизации. Именно тогда Россия научилась критическому отношению к
модерну, способному деградировать в повальный имморализм и скепти-
цизм. Русская идея — это идея бытия, организованного вокруг идеала и
получающего благодаря этому высокий духовный тонус - "ценностную
пассионарность". Наш новейший посттоталитарный опыт дает нам вес-
396
кие основания для критики модерна — не с позиций традиционализма, а
с позиций нетленных нравственно-религиозных норм, высокой духовно-
сти. Нынешняя Россия больна не традиционализмом - она сегодня наи-
менее традиционалистская из всех стран, принадлежащих к "первой",
"второй" и "третьей" Европе. Она поражена изъянами постмодерна —
предельной релятивацией всех норм, отсутствием надежных процедур,
посредством которых культуре предъявляются достаточно убедительные
различия Добра и Зла, Прекрасного и Безобразного, высокого вооду-
шевления и тупого фанатизма.
Речь идет о Просвещении, вырождающемся в декаданс. Вопрос о
том, как преодолеть декаданс, сохранив и умножив Просвещение? Эта
проблема и решалась в русле русской идеи.
Посттоталитарная Россия как "третья Европа" воспроизводит свою
исконную ситуацию "третьего Рима" - ситуацию народа, которому
предстоит отбить натиск- декаданса, сохранив Просвещение.
В начале русской истории эта ситуация сложилась в ходе цивилиза-
ционной встречи России с Византией - Римом, который нес декаданс в
"упаковке" Просвещения. Сегодня аналогичная ситуация складывается в
ходе новейшей (постготалитарной) встречи с Западом. Запад провозгла-
сил себя генератором всемирного модернизационного процесса в тот
самый момент, когда его культура поражена релятивизмом постмодерна.
Поэтому перед культурами, выступающими в роли "рецепиентов", воз-
никает опасность освоить постмодерн прежде модерна, по-своему рафи-
нированную критику самоуверенного Логоса - прежде самого Логоса.
Справиться с задачами новейшей модернизации, не впадая в саморазру-
шительный скепсис постмодерна, — это и означает отстоять идеал евро-
пеизма (Просвещения) порою и в противоборстве с самой "первой Ев-
ропой", то отказывающей России в праве на современность, то дискре-
дитирующей современность в целом с позиций постмодерна.
Дистанцирование от Запада, экспортирующего деморализующий по-
стмодерн прежде модерна, предполагает, естественно, путь на Восток -
не экзотический Восток теократии и мусульманского фундаментализма,
а новый, тихоокеанский Восток, доказавший свою способность овладе-
вать Просвещением, не впадая в декаданс.
Аналогичный прием был использован в ходе неоконсервативной
волны в США, деятели которой всеми силами осуществляли сдвижение
центра общественно-политической жизни своей страны с охваченного
декадансом атлантического побережья на сохранившее здоровые кон-
397
сервативные основы западное, тихоокеанское побережье. Аналогичный
сдвиг явно назрел в России и имеет то же самое значение: преодоления
соблазнов эпигонствующего европеизма, питающегося тлетворным воз-
духом западного декаданса, но не способного к действительно продук-
тивным заимствованиям.
ЧТО НАС ЖДЕТ НА ВОСТОКЕ?
Евразийская идентичность России представляет единственно надеж-
ную цивилизационную альтернативу крайностям теократического панс-
лавизма, способного столкнуть нас и с Западом, и с мусульманским
миром одновременно. Этот путь означает, что Россия подтверждает свое
назначение - быть государством-цивилизацией (а не государством-
островом, лишенным собственной цивилизационной ниши и обреченным
на ретроградный изоляционизм). Консолидируясь как сверхдержава в
своем традиционном цивилизационном ареале, Россия не бросает вызов
(как в панславистском варианте) законным интересам Запада, не втор-
гается в давно освоенную им экологическую нишу. Нет сомнений, что,
подтверждая свои права и статус в качестве субъекта реинтеграционных
процессов в постсоветском пространстве, она будет сталкиваться с со-
противлением Запада. Но это будет не то законное сопротивление, ко-
торое связано с защитой жизненно важных интересов, а сопротивление
самоуверенного гегемонизма, которому в самом деле необходимо дать
отпор и шантажу которого российская государственная элита не имеет
права поддаваться.
Евразийская идентичность России — единственное средство мобили-
зации национального (не в этническом, а в политическом смысле) духа,
что необходимо для цивилизованного освоения огромных пространств
русского Севера, Восточной Сибири и Дальнего Востока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186