Если же эта лояльность подорвана
"принципиальным" недоверием к национальному опыту, то новаторы
будут скорее разрушать социум, вместо того чтобы действительно по-
мочь ему адаптироваться к современности.
Поэтому важнейшая задача политической системы — интегрировать
инновационные социальные группы и движения в национальную систе-
му ценностей или, по меньшей мере, достичь определенного баланса
между инновационной мотивацией и национальной идентичностью. Если
политическая система не в состоянии осуществить "национализацию"
инновационных групп, то возникает роковое противоречие между моти-
вацией социального творчества и мотивацией поддержки. Творческая
энергия не конвертируется в энергию политической поддержки, что
грозит тотальной дестабилизацией и политической системы, и общества
в целом.
Перед политической системой возникает задача сформировать образ
нации как "передовика истории", имеющего в запасе свой альтернатив-
ный проект будущего, отвечающий духу времени.
Это соединение национального духа с духом Времени (Истории) по-
зволяет примерить две задачи: сохранения национальной идентичности и
адаптации к новым условия.
71
Не всякая политическая система способна их совместить. Нередко
случается, что сохранение национальной идентичности выступает как
"почвеннический" реставрационный проект консервативных сил, игно-
рирующих новые требования времени, а инновационные стратегии оли-
цетворяются политическими силами, недооценивающими проблемы
преемственности, национального суверенитета и укрепления государст-
венности.
Странные вещи сегодня случаются с некоторыми старыми и, каза-
лось бы, несомненными понятиями.
Мы видели, как индивидуализм изменил свою продуктивную форму
самодисцишшнированного "разумного эгоизма" и на наших глазах вы-
рождается в контрпродуктивную гедонистическую инфантильность, не
способную ни контролировать собственные импульсы, ни подчиняться
социальным нормам. Нечто аналогичное происходит и с некоторыми
другими формами классического просвещенческого наследия.
Патетика Просвещения в свое время характеризовалась народолюби-
ем и патриотизмом. Вера в будущее сочеталась с верой в исторические
судьбы своих стран и национальное величие (или, по меньшей мере,
достоинство).
Сегодня Просвещение все более является нам в виде кичливого мон-
диализма, третирующего и национальную историю, и традицию, и, каза-
лось бы, незыблемые ценности патриотизма. Просвещенные элиты вы-
ступают как "диаспора Прогресса", не привязанная к определенному
месту и не знающая национальных святынь. Это способно серьезно
деформировать модернизационные процессы, протекающие в современ-
ном мире.
Подведем итоги.
Представительская парадигма как выражение либеральной классики
до сих пор не утратила своего значения. Но значение это не столько в
адекватности описания реально происходящих политических процессов,
сколько в утверждении ценностей современного гражданского общест-
ва. Представительская парадигма имеет высокий нормативный смысл,
обязывающий государственную власть, вместо того чтобы "вести и вос-
питывать" граждан, выражать их суверенную волю и уважать их непри-
косновенные права. Если этот идеал будет поколеблен в мире под пред-
логом невозможности его буквального осуществления, у бесчисленных
"вождей и учителей" народа и соискателей бесконтрольной власти бу-
дут окончательно развязаны руки.
Надо иметь в виду еще и следующее соображение. Политологиче-
ский дискурс о политической системе следует какому-то более общему
72
канону, о чем свидетельствует его поразительная близость политэконо-
мическому дискурсу об экономической системе и природе богатства.
Политэкономическая классика в свое время также выдвинула посту-
лат "естественного индивида" и "естественных потребностей".
Без понятий "естественные потребности" и "естественный спрос" не
сформировалось бы понятие потребительной стоимости, означающее,
что, сколько бы труда и усердия ни посвятил товаропроизводитель изго-
товлению своей продукции, она обретет статус товара только при усло-
вии, что удовлетворяет реального (эмпирического) потребителя и затре-
бована им.
Позиции классики серьезно поколебало кейнсианство, исходящее
уже из концепции не естественного, а спровоцированного спроса
("экономика спроса"). Амбиции "экономики спроса" стали доходить до
утверждения, что современная фирма производит не столько товар,
сколько потребителя этого товара1 .
Как справедливо заметили критики теории "манипулируемого спро-
са" (в частности, из чикагской школы и "новые экономисты" во Фран-
ции), при последовательной трактовке такой теории всякое различие
между производством нужной и ненужной продукции исчезает, ибо
любую продукцию всесильная система манипулирования способна навя-
зать потребителю.
Главный закон рыночной экономики: соответствие предложения
спросу - при этом попросту исчезает, а сама экономика превращается в
"символическое производство". Чикагская школа восстановила "сувере-
нитет потребителя", вернувшись к принципу соответствия.
Вполне вероятно, что аналогичный цикл предстоит пережить и поли-
тической теории. На определенном этапе она осуществила ревизию
классического представительского принципа, гласящего, что система
производства власти всецело основана на угождении воле избирателя,
подобно тому как рыночные системы производства богатства основаны
на угождении потребителю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186