"Иначе говоря, если не действительным
состоянием, то хотя бы идеалом этого мира является отсутствие внут-
ренних противоречий либо умение их устранять - отсутствие много-
значности либо наличие ясных предписаний, как добиваться однознач-
ных ситуаций и воззрений..."2.
Известная большевистская резолюция о "единстве партии" — это не
частное явление российской политической истории, но универсальный
принцип эпохи Модерна.
Наконец, мир понимается как "проект - в - процессе - реализации,
т.е. проект, который существует во времени кумулятивном и целена-
правленном, - ведь только в таком времени и мыслимы проектирование
и проекты"3. Модерн означает такую машину времени, которая после-
довательно классифицирует исторические события, как бы имея заранее
выработанную целевую программу и в соответствии с этой программой
одни явления и тенденции бракует, другие отбирает для передачи буду-
Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. 1994. № 4.
Там же. С. 71.
3 Там же. С. 72.
щей эпохе, и все это - с неукоснительной строгостью и последователь-
ностью. Проектное историческое время, в отличие от традиционного,
начисто лишено того попустительства в отношении местного, приватно-
го и случайного, которое делало прежнюю жизнь народов такой безы-
скусной и ненапряженной. Модернизм выступает под знаком "админи-
стративной" истории, не попустительствующей событиям, а организую-
щей их в строгий логический ряд и предъявляющей каждому конкрет-
ному "сегодня" требования, вытекающие из "высшего смысла".
Как видим, постмодернисты полагают, что универсальный в своих
проявлениях "властньщ стиль" прежней, модернистской, эпохи целиком
основывался на модели проективного мышления, воодушевленного ам-
бициями и иллюзиями европейской "фаустовской культуры".
Тайна новейшей, постмодернистской эпохи раскрывается как тайна
крушения этого типа власти. Из мира словно бы вынули властный
стержень и он стал рассыпаться на глазах, превращаясь в неупорядо-
ченную и неуправляемую мозаику течений, тенденций, событий.
Словом, уходящий модернистский порядок понимается как продукт
догматического рационалистического Логоса, который, опасаясь под-
спудных иррациональных стихий, уполномочивал власть (в самых раз-
ных ее ипостасях) упорядочить мир, т.е. привести его в соответствие с
рационалистическим идеалом. Эту упорядоченность культура ценила
так высоко, что готова была уплатить за нее самую высокую цену. В
определенном смысле жертвы тоталитаризма - это жертвы догматически
самоуверенного упорядочивания мира.
Каким же образом случилось такое, что власть утратила свою преж-
нюю социокультурную базу - людей, готовых и впредь следовать едино-
му Проекту и приносить ему жертвы?
Как пишет Бауман: "Самая глубокая и богатая последствиями отли-
чительная черта времени, в которую нам выпало жить, в том и состоит,
что оно не только не думает, но и не способно думать о себе как о
"проекте"... Проектирование и усилия для их исполнения подверглись
приватизации, дерегуляции и фрагментации... Самое же важное, что
среди них нет "проблемы проблем", метапроблемы, "проблемы, как
покончить с проблемами", как устроить дела человеческие раз и навсе-
гда"1.
Понятное дело: если вы запрашиваете для себя необъятную власть
под вексель "великого учения", гарантирующего решение всех проблем
человечества, вы ее заполучите - если убедите людей, что вы и в самом
деле способны ввести их в земной рай. Но если вы запрашиваете такую
же власть под устройство мелких дел и уже никто не верит в то, что и
1 Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. 1994. № 4.
Qfi
вы, и любой другой на вашем месте способен на большее, то великую
власть вам уже не получить.
Абсолютистские претензии прежней власти с достаточной готовно-
стью легитимировала культура, полная веры в центральный историче-
ский проект. Постсовременная культура, в которой уже нет подобной
веры, не в состоянии крепить психологические опоры абсолютной вла-
сти.
"...Хотя наша жизнь и дальше будет состоять из устроения дел и
разрешения проблем, сегодня нет начальственных кабинетов, где могли
бы родиться планы, обязательные для всех исполнителей и разрешите-
лей, - планы, во имя которых можно требовать от каждого послушания
и согласованности действий. Да и начальников (реальных или сущест-
вующих лишь в собственном воображении), настолько нахальных и са-
моуверенных, чтобы выдержать тяжесть таких замыслов, теперь не хва-
тает"1 .
Словом, некому сбрызнуть "живою водой" былые авторитарные
структуры - и они усыхают на корню. Заслуга постмодернистов
(имеющих предшественников в лице французских "новых философов")
состоит в том, что они разгадали секрет этой "живой воды": ее компо-
нентами выступают не столько традиционные невежество, суеверие и
страх, сколько прометеева гордыня и сциентистская самоуверенность.
В отличие от делегированного характера представительской системы
власти, модернистская власть априорна: она предшествует волеизъявле-
нию различных групп общества и стоит над ними. Но эта априорность
власти имеет своим основанием априорность рационалистического зна-
ния, глобальные обобщения которого не скованы нормами эмпиризма.
Здесь напрашивается ряд вопросов, на которые постмодернистская
теория пока что не дает ответа. Во-первых, не является ли это столь
явное ослабление готовности культуры обобщать, упорядочивать и под-
чинять единой цели и норме всего лишь временным, связанным с осо-
бенностью переходного периода, когда прежние синтезы уже устарели,
а новые еще не сформировались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186