Он проти-
вопоставил материальной силе альтернативу в сфере духа, в системе
ценностей - и Рим потерпел поражение.
Подводя итоги этих предварительных рассуждений, можно заключить
следующее. Политология как новая научная и учебная дисциплина
именно в силу своей новизны сильнее влияет на формирование нового
стиля мышления в общественных науках, чем другие дисциплины, ус-
певшие сложиться раньше. Она не может отстоять свой статус в систе-
ме современной науки, не преобразовывая в соответствующем духе всю
эту систему, не актуализируя те проблемы и ракурсы научного мышле-
ния, с которыми она связана генетически.
Раздел I.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ БЫТИЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ
САМОСОЗНАНИЕ
Глава I.
ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО БЫТИЯ
Если существование действительно
предшествует сущности, то человек
ответственен за то, что он есть.
Сартр Ж.П.
Парадокс политического бьпия связан с тем, что для того, чтобы от-
крыть это бытие, требуется совершить немалое методологическое уси-
лие. Дело в том, что в рамках прежней марксистской картины мира
политики как бытия не существовало. Она причислялась к области
"надстройки" и тем самым лишалась бышйственного статуса.
Экономикоцентризм можно отнести к числу тех "идолов", в которых
знаменитый английский философ рубежа XVI-XVII вв. Ф.Бекон видел
основную причину нашей невосприимчивости к реальностям окружаю-
щего мира. Например, экономикоцентричная дальтоника марксизма да-
вала чрезвычайно однобокие видения общества и человека. Получалось
так, будто основные человеческие мотивации сосредоточены в сфере
материальных интересов; все остальное, вплоть до высших духовных
запросов, относилось к числу средств, которые человек использует для
обеспечения или идеологического оправдания своего неистребимого
корыстолюбия.
То же самое касалось картины общества в целом; его динамика по-
мещалась внизу, в сфере материального производства; что касается
высших сфер - морали, культуры, религии, то "у них нет истории, у
них нет развития: люди, развивающие свое материальное производство и
свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действитель-
ностью также свое мышление и продукты своего мышления"1.
Политику марксистский экономикоцентризм также относит к облас-
ти "надстройки", отражающей и обслуживающей экономико-производ-
ственный базис. Такое воззрение противоречит и историческим фактам,
и нашим повседневным наблюдениям. Сама история большевизма, на-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 25.
11
чавшего свои миропотрясательные эксперименты с насильственного
захвата власти, стала свидетельством примата политики. Но и в менее
экстравагантных проявлениях, не связанных с насильственной "передел-
кой мира", политика являет свою бытийственность. Нигде в такой сте-
пени не бушуют страсти, не сталкиваются характеры, не проявляется
готовность к риску, как в политике. Но если в политике самой по себе
"нет истории, нет развития", если исход политического соперничества в
"конечном счете" предопределен логикой развития экономических от-
ношений, то тогда все страсти политики основаны на недоразумении, на
иллюзии тех, кто не прошел марксистской школы базисно-надстроеч-
ного детерминизма. Пантеон политической истории в таком случае на-
селен одними марионетками, приводимыми в движение скрытыми эко-
номическими механизмами.
Теперь мы представляем себе задачи политической теории. Ее цель —
реабилитировать мир политики, восстановить ее быгаиственный статус.
Политика не "надстройка", а вид человеческой практики, посредством
которой люди воздействуют на социальную среду, свою судьбу и меня-
ют свой статус в обществе.
Становлению политической теории препятствует не только маркси-
стский базисно-надстроечный детерминизм. Сам он должен быть понят
в более широком мировоззренческо-методологаческом контексте - как
наследие старого, лапласовского детерминизма. Научная картина мира
в XVIII в. в основном опиралась, как известно, на достижения класси-
ческой механики. Корифеям естествознания той эпохи мир открылся в
виде жесткой механической конструкции, в которой все раз и навсегда
расставлено по своим местам. Образ природы как живой целостности,
отличающейся разнообразием, широчайшей палитрой красок, звуков и
оттенков, отныне стал рассматриваться как прекраснодушная иллюзия
поэтического мышления. За разнообразием живых форм прятался демон
механики. Ее основной закон (второй закон Ньютона) позволяет по
данному начальному состоянию (значениям координат и скорости) рас-
считать любое последующее состояние. Экстраполируя этот тип линей-
ной зависимости на состояние мира в целом, Лаплас выступал с претен-
зией- всезнающего сциентизма в следующей формулировке: "Ум, кото-
рому были бы известны для какого-либо данного момента все силы,
одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных
частей ... объял бы в одной формуле движение величайших тел Вселен-
ной наравне с движением мельчайших атомов: не осталось бы ничего,
что было бы для него недостоверным, и будущее, так же как и про-
шедшее, предстало бы перед его взором ..."1 Природа выступала как
1 Лаплас. Опыт философии теории вероятностей. М., 1908. С. 9.
12
гигантские механические часы, повинующиеся заранее заданной, исчис-
ляемой ритмике.
Достаточно вспомнить ленинское видение социалистического обще-
ства как "единой большой фабрики", чтобы убедиться в тождестве ста-
рой, механистической философии природы с механистической филосо-
фией истории, которую большевизм в виде "истмата" навязывал всем
социальным наукам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186