признание законности другого (лица, культуры, интереса). В качестве
кого этого "другого" нам легче признать - в качестве носителя иного
идеала или иного интереса? Ш.Монтескье первым обратил внимание на
то, что сами по себе политические учреждения не работают; они тре-
буют соответствующего человеческого "материала" - социокультурных
предпосылок, касающихся менталитета людей, их установок и мотива-
ций. Монтескье это обобщает в понятии "принцип". Принципом тради-
ционных обществ, по его мнению, является героизм, принципом демо-
кратических - терпимость. Герои редко отличаются терпимостью, по-
этому героический темперамент противопоказан демократии, базирую-
щейся на признании прав другого (в частности, политического мень-
шинства), на установках консенсуса.
Позже теоретики демократии уточнили понятие политической тер-
пимости, указав на ее общие предпосылки, описываемые в теории поли-
тической культуры. В частности, Г. Алманд отметил, что демократиче-
ская политическая культура носит светский характер, т.е. предполагает
секуляризацию нравов. Люди, сохранившие религиозно-морализаторское
отношение к политике, видят в ней столкновение сил Добра и Зла
(Прогресса и Реакции). Иными словами, их понимание политического
процесса характеризуется процедурой отнесения к ценностям (идеалам).
В таком случае политический оппонент воспринимается как воплоще-
ние мирового Зла, с которым необходимо вести борьбу не на жизнь, а
на смерть. В пронизанной манихейскими предчувствиями атмосфере
("это есть наш последний и решительный бой") политическая терпи-
мость едва ли является возможной, а политический плюрализм воспри-
нимается как циничная всеядность - преступное равнодушие к итогам
схватки сил Добра и Зла.
Следовательно, мир плюралистической демократии населен совсем
другими людьми, с которыми, по правде говоря, классическая литерату-
ра, в особенности русская, нас не знакомила. Это люди остывшего ре-
лигиозного темперамента, не предъявляющие максималистских требова-
160
ний ни к себе подобным, ни к обществу в целом. В основе демократи-
ческих обществ классической эпохи лежит индивидуальный разумный
эгоизм, воплощенный в понятии "экономического человека". У "эконо-
мического человека" перевернута система приоритетов: телесные нужды
он ставит выше духовных, которые, по правде говоря, не очень актуа\ли-
зированы в его повседневном сознании. Но именно потому, что в повсе-
дневности он ведет дискурс о "земных" интересах, а не о ценностях и
идеалах, он сохраняет хладнокровие, расчетливость и деловое чувство
компромисса. Последнее в самом деле является деловым, ибо в "играх
обмена", которые постоянно ведут экономические партнеры (покупа-
тель и продавец), результат достигается тем успешнее, чем выше у сто-
рон стремление договориться.
Словом, демократию не зря связывают с частной собственностью и
рыночной экономикой. Дело здесь не только в том, что рыночные от-
ношения означают экономическую самодеятельность, независимость от
государственной власти и связанных с нею патерналистских ограниче-
ний. Это относится только к институциональным предпосылкам демо-
кратии.
Не менее важны внеинституциональные — социокультурные и соци-
ально-психологические. Они как раз и касаются этой психологии цен-
ностного неангажированного субъекта, преследующего в первую оче-
редь материальные интересы и благодушно-беззаботного по части выс-
ших ценностей - идеалов. Вот он - парадокс демократии: ее предпо-
сылкой является в определенном смысле порча человека — угасание
морально-религиозного пафоса. Не случайно классики западной поли-
тической науки столь настойчиво предостерегали об опасности морали-
заторских установок в политике: последние порождают нетерпимость,
разрушающую предпосылки политического плюрализма и консенсуса.
Парадокс, таким образом, заключается в том, что несвободные от скеп-
тического цинизма "разумные эгоисты" способны договариваться между
собой и идти на компромиссы, тогда как ценностно-ориентированные
максималисты предпочитают вести "борьбу до конца".
Итак, демократия оплачена ценой, которую в некоторых незападных
культурах могут оценить как непомерно высокую: вынесение идеалов за
скобки - за пределы того, по поводу чего общаются деловые люди в
деловом обществе.
Когда-то, в эпоху становления классической науки как ценностно-
нейтрального (инструментального) знания возник афоризм: физика,
бойся метафизики. Перефразируя, можно сказать, что классическая
демократия не меньше боится религиозно-морализаторского подхода,
чем классическая физика - метафизического.
6 «Политология» 161
Основанное "разумными эгоистами" гражданское общество живет в
секуляризованном "срединном времени", равно удаленном и от космо-
гонически? стихий начала мира, и от эсхотологической напряженности
его конца - "великого кануна", предчувствием которого насыщены тек-
сты мировых религий. "Срединное время" освобождено от метафизики
смысла, ибо поиски смысла как раз и ведут нас либо к основаниям че-
ловеческой истории, либо к ее финалу. "Срединное время" - это время,
отданное Богом на откуп грешным людским интересам; в чем-то оно
весьма напоминает рабочее время, в ходе которого люди отбрасывают
сантименты традиционной участливости и общаются исключительно как
партнеры. Однако, всматриваясь пристальнее в этот мир "срединного
времени" и чисто деловых отношений, мы замечаем, что он находится
не только в весьма щекотливых отношениях с традиционной религиоз-
ной моралью, но и с культурой как символической деятельностью, от-
носящейся к поискам смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186