Какое право
люди-гиены имеют решать, куда должен направиться космический корабль?
Теперь он хмурился. Мускулы его челюстей странно двигались. Он сжал
зубы с почти металлическим звуком и закончил:
- Я никогда раньше не думал об этом.
- Да, это был хороший вопрос, - сказал Руузб. - Вы и я, черт возьми,
- он посмотрел на человека-ягуара - можем же сражаться с дюжиной
людей-гиен, без поддержки? Почему же они говорят нам, что делать?
Модьун быстро посмотрел на одного и другого: двое сильных
людей-животных. У обоих лица раскраснелись, очевидно, внутри они кипели.
Человек подумал: "Дикость, действительно, скрыта не так глубоко". Он был
удивлен, но...
Для него это оказалось решающим. Лучше думать о том, что он говорит,
в будущем. Очевидно, попытка возбудить этих людей-животных не приведет ни
к чему хорошему, потому что они могут только волноваться.
Вслух он сказал:
- Успокойтесь, друзья. Давайте не возбуждаться. Это не нужно.
Прошла еще минута. Их лица стали бледнеть. Дуулдн протянул руку и
взял документ из руки Руузба.
- Давайте посмотрим, - сказал он.
- Подождите, - возразил человек-медведь.
Но его реакция была слишком медленной. Его друг забрал у него
повестку и развернул ее. Человек-ягуар посмотрел на первые слова внутри и,
казалось, на несколько минут онемел от того, что увидел. Затем он прочитал
вслух: "Вызов в суд по уголовному делу".
- Уголовному? - повторил Неррл.
Все четверо людей-животных мгновенно отошли от Модьуна. Остановились
и посмотрели на него.
Теперь на их лицах было замешательство.
Модьун сказал:
- Как я могу быть преступником в мире, где нет преступлений?
- Да, - сказал Руузб. - Он прав. Что он мог сделать?
- Ну, я не знаю... - Это с сомнением произнес человек-лиса. - Если
человек-гиена говорит, что он преступник, то, наверное, это правда.
Неожиданно он сказал:
- Очень хорошо спорить о том, как им удалось войти в правительство.
Но факт остается фактом: они правят нами.
Модьун сказал Дуулдну:
- Там написано, в чем меня обвиняют. В чем же?
- Да, - сказал Руузб, - прочитайте.
Человек-ягуар снова поднес листок к лампе и произнес мягким глубоким
голосом:
- Обвинение - да... вот оно... Повреждение выхода компьютера,
проникновение незаконным путем в помещение для приезжих...
Он мигнул.
- Эй, это несерьезное преступление.
Он снова посмотрел на повестку.
- Здесь говорится, что вы должны предстать перед судьей в
следующий... вторник... До тех пор - послушайте - всех честных граждан
призывают не общаться с обвиняемым. Это относится к нам, честным
гражданам. Поэтому, - он кивнул Модьуну, - вы должны пробыть в одиночестве
только до следующего вторника.
Он поспешно сложил повестку и протянул Модьуну. Все признаки его
недавнего бурного возмущения исчезли. Он сказал:
- Ну, друзья, лучше нам уйти отсюда.
Модьуну же он сказал:
- Увидимся в следующий вторник, дружище.
Он ушел; за ним последовал Неррл, который небрежно кивнул, прощаясь.
Руузб и Иггдооз колебались. Человек-медведь неуверенно проворчал:
- Вы не можете просто так бросить друга в беде.
Модьун вновь подтвердил свое решение не втягивать этих существ в свои
дела.
- Только до следующего вторника, - подтвердил он. - Тогда увидимся.
Казалось, эти слова необходимы человеку-медведю и
человеку-гиппопотаму, чтобы успокоить их. Было видно, что они
почувствовали облегчение, и пожали ему руку почти с благодарностью. Затем
они поспешно отправились за своими товарищами.
Тем временем Модьун, шагая в том же направлении, пришел к шахте
лифта. Четверых друзей там уже не было. Вокруг вообще никого не было.
Когда подъехал следующий лифт, Модьун увидел, что и тот пуст. Удивительно.
Тем не менее он собирался войти, но мысль об отсутствии людей-животных
там, где пять минут назад их было очень много, заставила Модьуна подумать
об опасности.
"Я лучше пойду вниз пешком", - решил он. Он помнил, что Нунули
коварный тип.
Было бы обидно, если бы лифт застрял по пути вниз, вместе с ним.
Чтобы спастись, он должен был нарушить еще несколько законов... Когда
Модьун спускался по первому пролету лестницы, он подумал, что у него
слишком сложная реакция на простую ситуацию.
"Я полагаю, - вздохнул он, начиная спускаться по второму пролету из
тридцати трех, - что именно так люди должны были все обдумывать много лет
назад, когда существовала конкуренция, интриги и все такое".
Спускаясь по третьему пролету, Модьун почувствовал отвращение к жизни
снаружи барьера. Может быть, он должен сделать то, что хочет Нунули:
вернуться за барьер и забыть все это безумие.
Но, спускаясь по четвертому пролету, он с грустью подумал:
"Я обещал Дода. И, кроме того, через несколько недель приедет
Судлил".
Поэтому ему ничего не оставалось делать, как только спускаться вниз
еще по тридцати пролетам.
Что он и сделал.
Когда он добрался до вестибюля, то принял решение.
Он все сознавал.

8
Тишина охватывала все... но то тут, то там возникало беспокойство.
Модьун чувствовал свое единство со всем ближним космосом, кроме зоны
беспокойства - зоны вмешательства, воздействия, агрессивной энергии - так
называемого насилия. Или, может быть, тут было только намерение насилия.
Завитки, цепи и темнота. Сверкающие пряди и потоки сверкающего серебра
вибрировали в безбрежном пространстве вокруг него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59