- Когда я проник на корабль, подсудимые были вместе со мной.
Громкий вздох пронесся по залу. Как будто все зрители разом перевели
дыхание.
Судья застучал молотком, призывая к порядку. Когда в зале снова
установилась тишина, Модьюн обратился к судье:
- У меня возникло подозрение, что моя связь с подсудимыми склоняет
чашу весов не в их пользу.
- А что тут еще можно предположить? - осведомился судья, едва скрывая
торжество.
Модьюн посмотрел на него с сожалением.
- Можно предположить, что я просто сопровождал их, а это никак не
связано с тем, в чем их обвиняют. Можно предположить, что они были со
мной, но даже не догадывались о моем намерении. - Он нетерпеливо пожал
плечами. - Я могу выдвинуть еще с десяток таких предположений.
Его честь сделал знак обвинителю.
- Продолжайте допрос свидетеля и выясните конкретные обстоятельства,
которые он только что затронул. Мне кажется, что в конце концов он все же
дает правдивые показания. Вот и выясните у него всю правду.
Модьюн оставалось признать, что судья придумал неплохой ход. Можно
сколько угодно рассуждать о правде с философской точки зрения, но лгать о
реальных событиях... нет уж, увольте. Так что обвинителю удалось вытянуть
у него одно признание за другим. И вот последнее, заключительное: да,
четверо подсудимых действительно знали заранее, что он задумал пробраться
на звездолет.
Да, эту мысль подсказал один из подсудимых, а остальные с ним
согласились.
Когда Модьюн закончил, судья обратился к защитнику.
- Сэр, есть ли еще вопросы к свидетелю?
- Нет, - последовал ответ. - Я вообще не вижу никакого смысла
продолжать заседание.
- Согласен с вами, - поддержал его судья. Потом повернулся к
обвиняемым. - Встаньте! - приказал он.
Четверо подсудимых робко поднялись.
Судья продолжал:
- Поскольку свидетель подтвердил вашу вину... - начал он.
- Послушайте! - крикнул Модьюн.
Но судья, не обращая на него внимания, продолжал, как ни в чем не
бывало:
- ...приказываю взять всех четверых под стражу...
- А как же присяжные? - не унимался Модьюн. - Ведь их должен был
судить суд присяжных!
- ...и отвести в камеру. Там вы проведете одну неделю, в течение
которой имеете право подать апелляцию в высший суд. Если она не будет
принята, то ровно через неделю, считая с сегодняшнего дня, вас расстреляют
из ядерных ружей.
Он дал знак полицейским, которые стояли позади пленников.
- Уведите осужденных! - приказал он.
Потом повернулся к Модьюну и любезно произнес:
- Я хотел бы поблагодарить вас за правдивые показания. Именно
благодаря им нам удалось без особых проволочек доказать вину подсудимых.
"Сомнительный комплимент", - подумал Модьюн.

19
"Кажется, я сделал все, что мог, - размышлял Модьюн, и теперь пусть
все идет своим чередом".
Почему же тогда весь остаток дня после суда его беспокоит неприятный
жар во всем теле? Его философский ум с трудом справлялся с этими глупыми
выходками желез внутренней секреции. До чего все-таки странно - он
встретил Роозба с приятелями совершенно случайно, и вот его тело так
привязалось к ним...
"Как будто я искал их специально, потому, что подметил в них какие-то
особые качества! - подумал Модьюн.
В первый же день, выйдя из-за барьера, он просто-напросто остановил
первую попавшуюся машину с четырьмя пассажирами и занял одно из двух
свободных мест. Никаких других поводов для встреч не было Какая разница -
эти четверо или любые другие человекозвери?
"Вот истинная перспектива наших взаимоотношений", - успокаивал он
себя.
И все же тело испытывало непонятное возбуждение.
Утром, на четвертый день после суда, в его дверь позвонили. Модьюн
открыл и увидел гиену-офицера. Облаченный в мундир зверь почтительно
сообщил:
- Верховный суд отклонил прошение о помиловании которое подали
осужденные. Вы - главный свидетель, и суд настаивает, чтобы решение было
согласовано с вами.
Модьюн уже собирался поблагодарить его и закрыть дверь, как вдруг
почувствовал, что от этой новости его лицо вспыхнуло, как от огня, и
поспешно сказал:
- Я хочу повидать осужденных перед казнью. Можно устроить свидание?
- Буду рад навести для вас справки, - ответил офицер. - О результате
я вам сообщу.
Оказалось, что свидание разрешено. Его назначили на вечер накануне
казни, то есть на шестой день суда.
"Что ж, они ведут себя на редкость предупредительно и вообще держатся
в рамках закона, - вынужден был признать Модьюн. - Скорее всего, мне
просто показалось, что против меня плетут какие-то козни".
Снаружи камера выглядела бы как обычная спальня, если бы не забранная
решеткой дверь. Перед дверью сидел гиена-часовой. Он долго изучал
письменное разрешение, которое предъявил ему Модьюн. Потом открыл дверь,
впустил Модьюна и запер за его спиной.
Прошло несколько мгновений. Комната казалась совершенно пустой. Вдруг
с нижней койки свесилась пара ног. Наррл сел и приглушенно воскликнул:
- Господи, кто к нам пожаловал!
В ответ на его слова на трех койках зашевелились еще три пары ног.
Все четверо поднялись, подошли к Модьюну и поздоровались с ним за руку.
Оглядевшись, Модьюн заметил, что на самом деле эта спальня отличается
от других. За последним рядом коек был альков. Там стояли столы и уже
знакомое ему оборудование столовой.
Произведя быстрый осмотр, Модьюн неуверенно произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57