Мне стало не по себе. Моя мать умерла в 1963 году, когда я находился
в далеком Вьетнаме, и ее похоронами занимался адвокат нашей семьи. Сколько
раз душными ночами в джунглях воображение рисовало мне картину безмолвного
дома, где она лежала больная. То, что происходило сейчас, было очень
похоже на то, что я ощущал тогда, и это сравнение меня угнетало.
Я запер двери, завел часы, опустил гирьку до отметки 1966 и вернулся
в собственное время.
Ощущение мрачной атмосферы смерти постепенно отпустило меня, зато
взволновала следующая мысль: действительно ли Джозеф Мэйнард вернулся
домой 18 мая 1904 года? А если нет, то к кому тогда относилась запись от
19 мая, сделанная в дневнике дедушки, в которой говорилось:
"Был сегодня на похоронах и опять разговаривал с Мариэттой".
О_п_я_т_ь_ разговаривал! Вот, что там говорилось. А так как в первый
раз разговаривал с ней именно я, значило ли это, что я также буду и на
похоронах?
Весь вечер я провел за чтением дневника в поисках какого-нибудь слова
или фразы, которые подсказали бы мне, что я на верном пути. Я не нашел ни
одной записи, в которой бы говорилось о путешествии во времени, но после
некоторых размышлений понял, что в этом нет ничего удивительного: ведь
дневник мог попасть в посторонние руки.
Я дошел до того места, где Джозеф Мэйнард и Мариэтта Колдуэлл
объявили о своей помолвке, а чуть позже до записи под одной из дат:
"Сегодня женился на Мариэтте!"
Весь мокрый от пота, я отложил дневник в сторону.
Весь вопрос заключался только в одном: если речь шла именно обо мне,
то что произошло с подлинным Джозефом Мэйнардом? Неужели единственный сын
моих прародителей погиб на одной из американских границ, и об этом так
никогда и не узнали в его родном городе? С самого начала это показалось
мне наиболее правдоподобным объяснением.
Я был на похоронах. И теперь уже у меня не оставалось никаких
сомнений: я был единственным Мэйнардом, который там присутствовал,
разумеется, если не считать моей покойной прабабушки.
После похорон у меня состоялся разговор с адвокатом, и я официально
вступил во владение наследством. Я распорядился о покупке акций на землю,
которые полвека спустя дали нам с матерью возможность не сдавать комнаты
внаем.
Теперь предстояло обеспечить рождение моего отца.
Завоевать сердце Мариэтты оказалось на удивление трудно, хотя я
твердо знал, что женитьба наша должна была состояться. У нее был
поклонник, молодой человек, которого я с радостью задушил бы собственными
руками, и не один раз. Он был из породы краснобаев, но без гроша за душой,
и родители Мариэтты были настроены явно против него, что, впрочем, дочь,
по-видимому, нисколько не волновало.
В конце концов пришлось решиться на нечистую игру - ведь я не мог
позволить себе проиграть. Я отправился к миссис Колдуэлл и прямо в лоб
заявил ей, что хочу, чтобы она начала поощрять Мариэтту выйти замуж за
моего соперника. По моему предложению, она должна была твердить дочери,
что на меня нельзя положиться, что в любой момент я могу отправиться
путешествовать на край света, потащив ее за собой, и что один господь бог
знает, какие трудности и лишения ей придется при этом пережить.
Как я и подозревал, эта девица в глубине души жаждала приключений. Не
знаю, следует ли это отнести на счет влияния матери, только Мариэтта вдруг
стала относиться ко мне более благосклонно. Я настолько увлекся
ухаживанием, что совсем позабыл про дневник. После того как мы обручились,
я пролистал его, и все, что со мной произошло, оказалось там описано
точь-в-точь, как было на самом деле.
От всего этого мне стало как-то не по себе. Когда же Мариэтта
назначила нашу свадьбу на тот самый день, что и в дневнике, я и вовсе
отрезвел и самым серьезным образом задумался о своем положении. Ведь если
мы действительно поженимся, я окажусь своим собственным дедушкой. А если
нет - что тогда? Я даже не мог здраво оценить обстановку, потому что мысли
тут же начинали путаться у меня в голове. Тем не менее я приобрел точно
такой же старинный дневник в кожаном переплете, слово в слово переписал
туда все записи из старого дневника и положил его под нижнюю дощечку
часов. На самом-то деле, как я подозреваю, это был один и тот же дневник,
тот самый, который я позднее обнаружил.
В назначенный день мы с Мариэттой обвенчались, и вскоре нам обоим
стало ясно, что мой отец появится на свет тогда, когда ему положено, -
хотя, естественно, Мариэтта воспринимала рождение ребенка в несколько ином
смысле.
Тут Мэйнарда прервали.
- Следует ли понимать, мистер Мэйнард, - ледяным тоном спросила одна
из слушательниц, - что вы действительно женились на этой бедной девочке и
что сейчас она ждет ребенка?
- Но ведь все это случилось в самом начале двадцатого века, -
миролюбиво ответил Мэйнард.
С пылающим от негодования лицом женщина заявила:
- По-моему, это самая гнусная история из всех, что я слышала.
Мэйнард окинул гостей насмешливым взглядом:
- Вы все так считаете? Выходит, я не имел никакого морального права
обеспечить свое собственное рождение?
- Видите ли... - с сомнением в голосе начал один из присутствующих.
- А может, сначала вы дослушаете мой рассказ до конца, а потом мы
поговорим? - сказал Мэйнард.
- Почти сразу же после женитьбы, - продолжал он, - у меня начались
неприятности. Мариэтта желала знать, куда это я все время исчезаю.
1 2 3 4 5 6