В Московском государстве служилое сословие пополнялось из
самых разнообразных общественных слоев.
Тишайшему царю приходилось править Русью в очень тяжелую сложную эпоху.
Последствия великой смуты не были еще изжиты. Московское государство только что
начало оправляться от бедствий Смутного времени. Первые Романовы не шли в борьбе
за лучшее будущее напролом, как Петр I . В этом отношении они действовали в
традиционном духе великорусского племени, постепенно, медленно, но настойчиво.
Искали решений исходя из реальных возможностей.
"Своей привычкой колебаться и лавировать между случайностями жизни, —
замечает В. О. Ключевский, — великоросс часто производит впечатление непрямоты,
неискренности. Великоросс чисто думает надвое и это кажется двоедушием, но
всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет
оглядываясь по сторонам, и потому походка его кажется уклончивой и колеблющейся.
Только вороны прямо летают, говорит русская пословица. Природа и судьбы вели
великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями.
Великоросс мыслит и действует, как ходит. Кажется что можно придумать кривей
великорусского проселка? Точно змея проползла, а попробуйте пройти прямее:
только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу".
Это удивительно точное сравнение. Те пути и тропки, по которым брели
великороссы в течение своей истории, почти всегда оказывались единственными, по
которым они могли идти. Это всегда надлежало бы помнить историкам сурово
осуждающим русский народ и русских царей, что они не шли по тем путям, по
которым двигались европейские народы.
И до Петра I Московские цари все время вели народ по пути заимствования
необходимых элементов европейской культуры.
Старый, вековой уклад жизни Московской Руси, в течение веков жившей
обособленно от Запада, начинает разрушаться. Новые веяния с каждым днем все
более и более проникают с Запада в Россию.
Но между западничеством Алексея Михайловича и Петра I существует
огромная разница. Хорошо объясняет эту разницу в своей книге "Исторический путь
России" П.Ковалевский.
"Во всем чувствуется разрушение старого уклада жизни, но все же, в этом
разница западничества Алексея Михайловича и Петра Великого, все
приспосабливается к русской жизни. Если Гурий Никитин и Сила Савин берут
иностранные образцы, они их переделывают на русский лад. Ярославские церкви
расписаны по гравюрам Пискатора, (3) но трактовка остается православной. Это
объясняется тем, что, несмотря на западничество, царь Алексей Михайлович глубоко
православен и живет в церкви".
Неправда, что только Петр начал приобщать русский народ к культуре.
Усвоение западной культуры началось задолго до Петра. Западные ученые,
архитекторы работали в России задолго до Петра, а посылку русских юношей за
границу начал еще Борис Годунов. Но усвоение западноевропейской культуры шло
естественным — нормальным путем, без крайностей. Москва и до Петра пыталась
овладеть знаниями и техникой Европы. Но Москва до Петра действовала осторожно,
как потом осторожно действовали императоры Японии, перенимая культуру Запада.
"Москва пропиливала окно в Европу, тщательно и мудро отметая все
национально и принципиально неприемлемое, технически ненужное и морально
опасное. Петр, с его эпилептической нетерпеливостью, рубанул это "окно" так, что
расшатались все скрепы нации".(4)
Петра все считают гением, но его "гениальные реформы" только исковеркали
душу народа.
Японский император Мутсухито, живший сто пятьдесят лет спустя Петра
Великого, не был гением. Желая, чтобы японский народ усвоил технику Запада, он
стал действовать также мудро и осторожно, как раньше действовала Москва. В
результате Япония за пятьдесят лет стала страной сплошной грамотности и догнала
технически Европу. А в результате реформ "гениального" Петра Россия до сих пор
не догнала Европу в таком размере, в каком догнала ее Япония.
Абсолютно все реформы Петра своими истоками уходили в прошлое, когда
допетровская Русь еще свято верила, что она выше "Лютор и Латинян", что она
носительница чистой идеи православия.
Вывод, к которому приходит в своей книге современный западник П.
Ковалевский о культурном развитии Московской Руси таков:
"...XVIII век мог бы быть развитием и продолжением XVII и завершить
перелом, если бы Петр ограничился теми реформами, которые являлись развитием
преобразований предыдущих царствований.
Россия восприняла бы новые условия жизни и использовала бы без ущерба для
себя все, что было ценного и полезного на западе".
"Москва, — сообщает С. Платонов, — не только присматривалась к обычаям
западно-европейской жизни, но в XVII в. начала интересоваться и западной
литературой, впрочем с точки практических нужд. В посольском приказе, самом
образованном учреждении того времени, переводили вместе с политическими
известиями из западных газет для Государя, и целые книги, по большей части
руководства прикладных знаний. Любовь к чтению несомненно росла в русском
обществе в XVII веке, — об этом говорит нам обилие дошедших до нас от того
времени рукописных книг, содержащих в себе как произведения московской
письменности духовного и мирского характера, так и переводные произведения.
Подмечая подобные факты, исследователь готов думать, что реформа начала XVIII в.
и культурной своей стороной далеко не была совсем уже неожиданной новинкой для
наших предков".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28