Ходили
слухи, что один из стрельцов, которого пытал Петр, плюнул ему в лицо, крикнув:
"Вот тебе, собачий сын, антихрист!"
"Петр самолично присутствовал при допросах и пытках стрельцов, когда
скрипела дыба и свистели батоги, когда хрустели кости, рвали жилы и шипело мясо,
прижигаемое каленым железом". (23) 30 сентября, когда был казнен 341 стрелец,
Петр был, вечером на пиру, устроенном Лефортом и по свидетельству автора одних
мемуаров "оказывал себя вполне удовлетворенно и ко всем присутствующим весьма
милостивым".
Многие из стрельцов были казнены по новому, по заморскому: их колесовали.
Это была первая из "прогрессивных" реформ, примененная Петром по возвращении на
родину.
"Ужасающий стрелецкий розыск, 1689 г. — пишет С. Платонов, — в третий раз
поставил Петра пред тою враждебною ему средою, в которой на первом, наружном
плане стояли стрельцы, а за ними придворные круги с Милославскими в центре и все
вообще хулители Петра. В третий раз ликвидируя политическую смуту, Петр проявил
неимоверное озлобление против своих антагонистов.
...Наблюдавшие личную жизнь Петра в эти дни современники отмечают, что
царь способен был приходить в чрезвычайное раздражение, даже в бешенство. В
сентябре 1698 года, на пиру в известном нам доме Лефорта, Петр рассердился на
своих ближайших сотрудников и пришел в такое неистовство, что стал рубить своею
шпагою окружающих без разбора, в кого попадал удар, и многих серьезно поранил.
Его успел унять его любимец Алексашка Меньшиков. Но недели три спустя сам
Алексашка был на балу до крови побит Петром по пустячному делу — за то, что
танцевал, не сняв сабли. А еще через несколько дней на пиру у полковника
Чамберса Петр опрокинул Лефорта на землю и топтал ногами. Все это признаки
чрезвычайного душевного возбуждения". (24)
Так вел себя в области политической деятельности Петр I, которого историк
Ключевский характеризует как "исключительно счастливо сложенную фигуру" (?!).
"Ряд ошеломляющих событий 1698 года, — замечает Платонов, — страшно
подействовал и на московское общество и на самого Петра. В обществе слышался
ропот на жестокости, на новшества Петра, на иностранцев, сбивших Петра с пути.
На голос общественного неудовольствия Петр отвечал репрессиями: он не уступал ни
шагу на новом пути, без пощады рвал всякую связь с прошлым, жил сам и других
заставлял жить по новому". (25)
Если согласиться с Ключевским и признать Петра "исключительно счастливо
сложенной фигурой", то Ленина и Сталина надо тогда признать еще более "счастливо
сложенными натурами". Еще более великими, чем Петр, гениями святотатства и
разрушения.
"Утро стрелецкой казни, — как верно замечает в своих очерках русского
масонства, Иванов, — сменилось непроглядной ночью для русского народа".
Петр — Антихрист — "Зверь, вышедший из бездны", — решил народ. Писатель
Галицкий за то, что он назвал Петра Антихристом, был копчен на медленном огне,
над костром.

VII. ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Однажды в присутствии царицы Натальи Патриарх упрекнул Петра, сказав ему:
— Ты русский царь, а дома ходишь в иноземной одежде.
На это Петр дерзко заявил:
— Чем заботиться о моих портных, думай лучше о делах церкви.
Еще когда была жива мать Петра, он уже сказал Патриарху, чтобы ни он, ни
другие представители церкви не являлись на совещания по государственным делам.
"Уничтожается церемония в Неделю Ваий, в которой царь раньше участвовал
лишь как первый сын Церкви, а не как главный ее распорядитель. Церемония эта с
одной стороны возвышала перед народом сан Патриарха, а с другой стороны имела в
виду упрочить и авторитет государственной власти Государя через участие его
перед лицом всего народа в религиозной церемонии в качестве первого сына Церкви.
До смерти матери и Петр участвовал в этой церемонии, держа за повод осла, на
котором сидел Патриарх Адриан, но между 1694 и 1696 г. этот обряд был отменен,
как якобы унизительный для царской власти".
Прекратился обряд страшного суда перед великим постом, с прекращением
церковного настроения в правящих сферах. Обряд пещного действия,
иллюстрировавший ту истину, что над государственной властью стоят высшие законы
Божий, прекратился, когда восхваление принципа перестало соответствовать
действительности (IV, 514, прим, 7); была нарушена неприкосновенность церковной
собственности, перешедшей сначала в управление государства, а потом и в его
собственность. Обряд в неделю Ваий был оставлен в 1676 году для одного Патриарха
и вовсе прекратился после смерти матери царя Наталии Кирилловны, последовавшей в
1694 году (Скворцов, Патриарх Адриан. Православный собеседник. 1912, I); — затем
Патриарх был лишен Петром права печалования, которое существовало несколько
веков.
"...Патриарх перестал быть официальным советником царя и исключен из
царской Думы; но этого мало: было еще одно право Патриарха, которое служило
проводником идеи правды в государственное строительство. Это — право печалования
перед царем за опальных и обиженных, которое было публично посрамлено царем и в
своем падении символизировало падение авторитета Патриарха". (26) У Соловьева
описана эта сцена последнего печалования в связи с стрелецким бунтом. "Делались
страшные приготовления к казням, ставились виселицы по Белому и Земляному
городам, у ворот под Новодевичьим монастырем и у 4-х съезжих изб возмутившихся
полков. Патриарх вспомнил, что его предшественники становились между царем и
жертвами его гнева, печаловались за опальных, умаляли кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47