Если считать такое всемогущество государства — социализмом — Пестель
был социалист".
"Пестель думал, что рисовать карту звездного неба достаточно, чтобы не
налететь на мель". (3)
"Свою "Правду", свое детище он осмелился назвать "Верховной Российской
грамотой, определяющей все перемены в государстве, последовать имеющие". Она
должна была стать наказом для Временного Правления, вышедшего из революции. Это
была попытка, по выражению Матвея Муравьева, навязать России свои "писанных
гипотезы", попытка одного человека предписать весь ход истории своей стране.
Простой и бесхитростный захват власти кажутся безобидным по сравнению с этой
жаждой неслыханной и полной духовной тирании". (4)
"Русская Правда" должна была быть практической программой революционной
партии.
"Как программа, она мечтательное умствование, близкое к безумию".
"Как это никто из знавших его или писавших о нем не заметил в Пестеле
безумия. На всех окружающих действовала сила его логики и диалектики. Но и
сумасшедшие иногда удивляют своей логичностью. Может быть один Пушкин намекнул
на его одержимость. Некоторые исследователи Пушкина считают, что под именем
Германа, у которого "профиль Наполеона и душа Мефистофеля", он вывел Пестеля"
(М. Цейтлин).
Говоря о необходимости цареубийства Пестель говорил декабристу Поджио,
что дело не кончится убийством тринадцати наиболее видных представителей Царской
Семьи!
Пестель был способен на предательство. Пушкин, вспоминая о встрече с
Пестелем, писал, что Пестель предал Этерию (тайную организацию, руководившую
восстанием греков). Передавая этот факт в своей книге "Декабристы", Цейтлин
пишет: "Пестель никогда не стеснялся в средствах к достижению цели". Так вздумав
однажды убрать из своего полка какого-то неугодного ему офицера, он не
постеснялся донести Киселеву, что этот офицер "карбонарий".
"Макиавелли!" — назвал его в своем ответном письме Киселев".
"Безумие Пестеля, — как правильно замечает Цейтлин, — не индивидуально, а
оно "сродно" безумию целого века. Одержимость его — это рационалистическая
мистика, владевшая умами революционной Франции".
"Он опоздал на тридцать лет для Франции и слишком рано родился в России
(когда палками, как Вятский полк, думал загнать ее в царство своей "Правды").
Цейтлин совершенно правильно замечает, что пример Пестеля доказывает, что
"большой ум может уживаться с логическим безумием".
Пастор Рейнбот, говоривший с Пестелем перед казнью, писал:
"Ужасный человек. Мне казалось, что я говорю с самим диаволом".

III

Вот характеристика содержания "Русской Правды" написанной Пестелем,
изложенная в брошюре "Первые борцы за русскую революцию", изданной в 1917 году в
Нью-Йорке "Первым русским издательством в Америке". "Первое русское
издательство" — издательство революционное, сочувственно настроенное к
Февральской революции и поэтому нет возможности подозревать автора книги в
пристрастном отношении к декабристам. Указанная брошюра кончаются следующими
словами: "Декабристы были светлою страницею нашего прошлого" и дальше: "темницы
рухнули в наши дни, но вышли из них не декабристы, а их внуки и правнуки".
Таким образом автор, как это обычно делается, устанавливает прямую
преемственность между декабристским восстанием и февралем. Когда меньшевики,
эсеры и солидаристы утверждают, что революция 1917 года могла закончиться только
Февралем, а Октябрь это дьявольское наваждение, они или хотят заблуждаться,
являясь жертвой партийных догм, или сознательно искажают ход революционных
событий 1917 года.
Что же пишет автор брошюры "Первые борцы русской революции" о "Русской
Правды" Пестеля?

* * *
"...Он, как сказали бы теперь, обращал большое внимание на социальный
вопрос, то есть на вопрос о не справедливом неравномерном распределении
богатства. По своим взглядам в этом вопросе Пестель был близок к социалистам, то
есть к тем, которые стараются, чтобы не было несправедливой разницы между
богатыми и бедными".

* * *
"...Он хотел, чтобы все думали так, как он сам, и готов был принудить и
других признавать его взгляды правильными."

* * *
"...Пестель хотел, чтобы все были равны, но он не считал возможным
предоставить всем думать и поступать так, как каждый считает лучше: он был за
равенство, но не за свободу и считал нужным, чтобы и при таком демократическом
устройстве в государстве была единая сильная власть."

* * *
"...Лет за сорок до Пестеля, во Франции, когда там было свергнуто
самодержавие и установлена республика, также существовала партия, которая хотела
добиться демократического устройства средствами принуждения и крайней строгости.
Эта партия называлась якобинцы. Вот таким якобинцем в своих взглядах был и
Пестель."

* * *
"...Когда весь народ, или те, кто произвел переворот, сами по своей воле
и своему решению предоставляют правительству неограниченную власть, то это
называется диктатурою. Вот такую то военную диктатуру Постель и хотел учредить
на первое время".

* * *
"...Неограниченное в своей власти временное правительство должно было
мерами беспощадной строгости подавлять все контрреволюционные попытки, то есть
попытки восстановить старый строй, существовавший до переворота, до революции, а
также все самовольные волнения и мятежи".

* * *
"...Но составлять частные общества гражданам воспрещалось, "как открытые,
так и тайные, потому что первые бесполезны, а последние вредны".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30