Д.
Боровков. Ворон ворону и масон масону, как известно, глаз не выклюют. Комиссия,
руководимая Боровковым, конечно, ничего преступного в действиях Сперанского не
нашла. В "Автобиографических Записках" А. Д. Боровков сообщает, что тайное
расследование не установило данных, свидетельствующих об участии Сперанского в
заговоре. "По точнейшем изыскании, — пишет Боровков, — обнаружилось, что надежда
эта была только выдуманною и болтовнею для увлечения легковерных".
М. Алданов пишет, что "Слова Боровкова "по точнейшем изыскании
обнаружилось" вызывают в настоящем случае и некоторое недоумение: это ли
"точнейшее изыскание"? Боровков, который собственно руководил всем следственным
делом, был человек неглупый и прекрасно понимал, что декабристы могли не губить
Сперанского даже в том случае, если он принимал участие в их деле".
"Следственная комиссия, — пишет дальше М. Алданов, — вопроса по
настоящему не разрешила. Не разрешила его и история. Многое здесь остается
неясным.
Через 30 лет после декабристского дела в 1854 году престарелый Батенков,
бывший ближайшим человеком к Сперанскому, отвечая на вопросы проф. Пахмана,
писал ему: "Биография Сперанского соединяется со множеством других биографий...
об иных вовсе говорить нельзя, а есть и такого много, что правда не может быть
обнаружена".
Сперанский был назначен Николаем I в верховный суд, судивший декабристов.
Как вел себя в нем Сперанский? "Сперанский испугался — и имел для этого
основания, — пишет М. Алданов. — Однако дело не только в испуге. Отказаться от
участия в Верховном суде значило подтвердить подозрения — это действительно было
страшно. Но от места в комиссиях, от составления всеподданнейшего доклада
Сперанский, конечно, мог уклониться без шума. Всякий знает, что в комиссии
выбирают только тех, кто в них желает быть избранным. Если Сперанский принял
избрание, если он вызвал его своим поведением в заседаниях общего состава суда,
если он взялся писать доклад о казнях, — этого одним страхом не объяснить...
Сперанскому, очевидно, было нужно сыграть первую роль в этом деле".
Доклад суда Николаю I, написанный Сперанским, по оценке М. Алданова
"представляет собой высокий образец гнусности. Достаточно сказать, что в нем
есть такая фраза: "Хотя милосердию, от самодержащей власти исходящему, закон не
может положить никаких пределов; но верховный уголовный суд приемлет дерзновение
представить, что есть степени преступления столь высокие и с общей безопасностью
Государства столь смежные, что самому милосердию они, кажется, должны быть
недоступны". То есть, Сперанский старался, чтобы большее количество людей,
желавших видеть его главой правительства, было казнено. "Во время вынесения
приговора, — пишет М. Алданов, — М. М. Сперанский мог увидеть людей, осужденных
им на смерть за революцию, которую они устроили для того, чтобы посадить его в
Правители Государства."
"Сперанский хорошо знал многих деятелей декабрьского восстания. Вдобавок
из 121 осужденных 24, в том числе трое приговоренных им к четвертованию
(Пестель, Рылеев и С. Муравьев-Апостол) были братья (т. е. масоны. — Б. Б.).
Сперанский в 1810 г. вступил в масонский орден".

XV. КАК МУЧИЛИ СОСЛАННЫХ ДЕКАБРИСТОВ В СИБИРИ

Сколько бесстыдной лжи и бесстыдного вранья написано по поводу
"невыносимых мук", пережитых декабристами на каторге. Для разоблачения этой лжи
мы сошлемся опять на свидетельства почитателей декабристов, еврея Цейтлина и
книгу проф. Гернета "История царской тюрьмы", изданную большевиками.
"...Начальником Читинской тюрьмы и Петровского завода, — пишет М.
Цейтлин, — где сосредоточили всех декабристов, был назначен Лепарский, человек
исключительно добрый, который им создал жизнь сносную. Вероятно, это было
сделано Царем сознательно, т.к. он лично знал Лепарского, как преданного ему, но
мягкого и тактичного человека". (15)
"За неимением казенных работ, — писал начальник каторжной тюрьмы в Чите,
— занимаю их летом земляными работами, 3 часа утром и 2 часа пополудни, а зимою
будут они для себя и для заводских магазинов молоть казенную рожь".
"На самом деле ни для каких "магазинов" в труде декабристов не были
нужны. Лепарский разрешал эту задачу тем, что превратил работу в прогулку или
пикник с полезной гимнастикой".
Материально декабристы ни в чем не нуждались. За 10 лет пребывания на
каторге заключенные получили от родственников, не считая бесчисленных посылок
вещей и продовольствия, 354.758 рублей, а жены их 778.135 рублей и это только
официальным путем; несомненно, им удавалось получать деньги и тайно от
администрации". (16)
"Новый Читинский острог разделялся на четыре комнаты, теплые и светлые".
(17)
"В 1828 году с декабристов сняли кандалы. В том же году Лепарский
"разрешил выстроить во дворе два небольших домика: в одном поставили столярный,
токарный и переплетный станки для желающих заниматься ремеслами, а в другом
фортепьяно". (18)
"Каторжная работа скоро стала чем то вроде гимнастики для желающих. Летом
засыпали они ров, носивший название "Чертовой могилы", суетились сторожа и
прислуга дам, несли к месту работы складные стулья и шахматы. Караульный офицер
и унтер-офицеры кричали: "Господа, пора на работу! Кто сегодня идет?" Если
желающих, т.е. не сказавшихся больными набиралось недостаточно, офицер умоляюще
говорил: "Господа, да прибавьтесь же еще кто-нибудь! А то комендант заметит, что
очень мало!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30