Поеживаясь от утреннего морозца, обитатели лагеря уже разбредались по тому же кособокому полю, не обращая внимания на быстро светлевшее над головами небо. Бледно-оранжевое солнце медленно выползло из-за восточных вершин, и вновь основательно перепаханный южный склон осветился его слабыми лучами.Часть работников таскала от нескольких скирд, расположенных вдоль опушки сено, и разбрасывала по тем участкам, которые предстояло обработать за день.– Брось-ка сюды, на мою гряду, – подсказывал Рябой расторопному молоденькому парню с клиновидной жиденькой бородкой, кидавшему в землю горсти светло-серых гранул, смешанных с мелким белым порошком.Тот послушно изменил курс и хорошенько удобрил широкую полосу.– А это что за хрень? – кивнул на химикаты Скопцов.– Удобрение. Азотно-фосфорное…– Доходчиво, – усмехнулся несведущий в сельском хозяйстве вертолетчик.– Одно зеленой массе сил набираться помогает; другое, значится – семенам, – стал обстоятельно объяснять здешний старожил. – Общий рост опосля побойчее выходит, да и покрепче растения из землицы встают…– Ты прям агроном, погляжу, – проворчал Макс, вяло шевеля мотыгой. – На огороде что ли практиковал?Рябой шел параллельно в паре метров. Похоже, настроение его улучшилось или же за сутки попривык к досаждавшему вопросами новичку.– Да што там огород?! – мотнул он длинной засаленной шевелюрой. – Покуда в Пенджикентском районе Таджикистана с семьей кантовался, так всем совхозом енту канитель выращивали – от сева до сбора. От сушки и лечения до сбыта…– Ого!.. Сушка, лечение, сбыт… Да ты наркоделец, погляжу! И как же ваш совхоз назывался? «Светлый путь в нирвану»? Или имени какого-нибудь наркобарона?– Ну, про нирвану мы не слыхивали, и баронов у нас не бывало, а смешного в том ничего вижу. Мы опосля развалу-то не знали, как и на что жить – скарб лежалый на хлеб выменивали, штоб с голодухи не подохнуть. Вот директор и дал указание: корчевать табачные плантации и сеять заместо табаку енту… заразу.– А тамошняя власть об этом знала?– Еще бы не знать!..– И не возражала, не преследовала?Теперь Рябой растянул серое лицо в улыбке.– А пошто ей возражать-то было?! Местная милиция тока и кормилась с нашего совхоза. А бороться… – он распрямился, оперся узловатыми руками о черенок, посмотрел в чистое небо, что-то припоминая… – Пытался один ненормальный – начальник ентого… как его… наркоконтроля! да спал притом на раскладушке в собственном кабинете. А у оконца держал заряженный пулемет. Уж и не ведаю, живой сейчас, али на пулю где нарвался.– Занятно.– Вот так-то, паря. Таким макаром я, значится, и обучился этому ремеслу!..Максим на мгновение задумался и задал самый главный, мучивший целые сутки вопрос:– Скажи, а зачем на верхней площадке держат самолеты?– Кхе… – кашлянул в кулак худой работяга. Проворно глянув по сторонам, зашептал: – Леван наш – кажись, бывший летчик. Здешние старожилы поговаривают: он самолично ентот лагерь организовал и обустроил. Сам, значится, завозил сюда на самолетах колючку, генераторы, топливо, выкупал первых поселенцев, нанимал охрану…Плюнув на ладони, вздохнул и закончил кратковременный перерыв в работе со словами:– Товар кому-то сбывает и наживой делится – не сам, значится, ведает прибылью. А неучтенные излишки готового к продаже товара в летнее времечко грузит в один из еропланов и… улетает в неизвестном направлении. Коммерция, понимаешь ли!– А основной товар идет чеченскими караванами в Россию? – пристально глянул на соседа майор.– Ентого я тебе не говорил, – поостерегся от развития темы Рябой и поспешил свернуть тему: – Ну, все, – таперича давай работать, а то, не ровен час, узрит охрана нашу вольготную беседу – беды не оберешься…– Прикладами воспитывать будут?– И прикладами, и чего похуже может приключиться, – буркнул тот и до самого обеда не разгибал спины.
В справедливости опасений нового приятеля Макс убедился скоро – вечером того же дня. Рабочее время закончилось так же с наступлением сумерек, однако охранники отчего-то не загнали заключенных в калитку, а приказали построиться вдоль колючей проволоки – с внешней стороны периметра.Галдевшие мужики враз притихли и команду исполняли в необычной тишине, суетно, быстро; с нарочито-показательной исполнительностью топчась и выравнивая фланги двух длинных шеренг.Леван – плечистый грузин, деловито прошелся взад-вперед вдоль строя; повернув обратно, отдал короткий приказ. Тут же трое помощников выдернули из первой шеренги какого-то парня и принялись жестоко избивать…– Енто начало. Самое страшное будет опосля, – не поворачивая головы, шепнул Рябой.– А за что они его? – наблюдая за изуверским наказанием, сквозь зубы спросил летчик.– Плохо работал.Начальник лагеря вдруг резко обернулся и недовольно зыркнул на двух переговаривающихся мужчин. Тощий сосед Макса сгорбился еще сильнее, втянул голову в плечи, уменьшился в росте…– Молчи, – испуганно произнес он, едва головорез сызнова вернул свое внимание к экзекуции, – а то и нам ребра поломают.Но бог оказался милостив – их не тронули. Должно быть, Рябой числился на хорошем счету, к тому же неплохо владел технологией возделывания искомой культуры. Максим же после двух неполных дней пребывания в лагере считался новичком, не вкусившим строгости здешних правил.А кровавое действо меж тем продолжалось до тех пор, пока Леван не изрек очередное непонятное слово:– Кмара!Оттащив бесчувственное тело парня к забору, охранники набросились на следующую жертву – одного из соседей Скопцова по землянке. Однако теперь высокого, неповоротливого мужика выволокли из строя не для истязаний и побоев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74