Лагерная охрана милостиво дозволила развести несколько костров – народ тут же расположился вокруг полыхавших хвойных чурбаков; двое назначенных дежурных занимались дровами, следили за огнем.Спецназовцы были привычны к подобным нечеловеческим условиям, однако прижавшись друг к другу спинами, долго не могли уснуть. Толику не удавалось приспособить больную руку; ворочался и Всеволод, перелистывая страницы из прошлого и поминутно вспоминая свою незадавшуюся жизнь…А далеко за полночь рядом послышался шорох, и над ухом кто-то осторожно зашептал:– Товарищ подполковник…Он приоткрыл один глаз. Терентьев, кажется, спал, да и шепот исходил с другой стороны.– Товарищ подполковник, это я – майор Скопцов. Помните меня?Барклай приподнялся, откинул воротник теплой куртки, всмотрелся в нависшую над ним фигуру.– Здорово, Макс, – спокойно и будто ожидая этой встречи, поприветствовал Барклай.Подивившись этой сдержанности, вертолетчик пояснил:– Сбили меня над морем. Здесь теперь обитаю.Спецназовец быстро оглянулся по сторонам – патрулей, курсировавших по внутренней территории, рядом не было.– Присаживайся, – подвинулся он, освобождая край влажного матраца, прихваченного кем-то из землянки. – Сбили, говоришь?.. А где твои ребята? Палыч, Андрей?..– Погибли оба, – устало провел ладонью по небритому лицу Скопцов. – Андрюха замерз, когда в лодке ночью барахтались. Палыч чуть позже от переохлаждения… Похоже, на грузинском сторожевике умер, так и не придя в себя.– Да… Жаль… Хорошие были мужики в твоем экипаже. И давно ты торчишь в этом «санатории»?– Третьи сутки.Помолчав, Всеволод произнес:– Нашу вертушку тоже подстрелили. На юге Чечни. То ли «стрелой», то ли «стингером» достали – хрен его знает. Самую малость не дотянули до места высадки.– А куда вы летели?– Задание у моей группы было.– У группы? – изумился пилот.– Тише. Не привлекай внимания.– Где же ваша группа? – понизил голос до шепота Макс.– Вот, – кивнул подполковник на спящего товарища, – все, что от нее осталось. Я, да Толик.– Стало быть, и вам не повезло.– Ладно, чего теперь горевать о непоправимом?.. – вздохнул тот и, озабоченно сказал: – Ну-ка, поделись со мной, братец, о здешнем заведении и обычаях.– Да о чем тут рассказывать?.. Пашем с утра до вечера в поле – не продохнуть…– Не сельское хозяйство меня интересует, а организация охраны. Небось, успел разобраться, что к чему?– Не без этого…– Вот и расскажи – со всеми подробностями и деталями…
* * * Утром настроение Рябого заметно улучшилось, и было у той перемены две простых причины. Во-первых, ночью замерз один из заключенных, спавших на улице, и эта внезапная смерть увеличивала шансы остаться в живых для всех остальных. А во-вторых, молодой новичок отчего-то работал сегодня словно заведенный, без устали и перерывов, без дурацких вопросов и фантазий о побеге. Работал так, что Рябой не мог нарадоваться перемене. Перед обедом тощий работяга куда-то исчез, а, вернувшись, вручил новому приятелю за ударный труд погнутую, но вполне пригодную для приема пищи ложку из нержавеющей стали…Скопцов на самом деле перемалывал прелую траву и мерзлый грунт с неистовым остервенением. Первые радостные эмоции он испытал, увидев вчера на краю поля спецназовца Барклая, вырванного его звеном из лап Араба в начале сентября. Когда же, выслушав ночью обстоятельный рассказ, подполковник обмолвился, что отнюдь не собирается засиживаться в этом гнилом и убогом местечке, пилот и вовсе воодушевился.– Послушайте, Всеволод, мне позарез нужно сбежать! – с жаром прошептал он бывалому вояке, – сбежать любыми способами! Понимаете?..– Похвальное желание, – невесело усмехнулся тот. – И как срочно тебе нужно попасть домой?– У меня в запасе осталось три дня. Максимум – четыре. И не домой мне понадобилось, а отсюда сдернуть. Удрать из этого лагеря! Куда угодно – хоть к черту на рога!– Ты серьезно?– Абсолютно.– А могу я узнать причину подобной горячки?– Можете… – почесал затылок пилот.Кому было доверять в этой ситуации как ни Барклаю? И он подробно изложил историю с допросом в порту грузинского приморского городка.– Через четыре дня этот потный очкарик пожалует сюда. И что прикажете делать?..– Да-а… – покачал головой подполковник, глядя на оранжевые всполохи костра. – Тогда действительно не стоит откладывать побег в долгий ящик.Наморщив лоб, он несколько минут обдумывал ситуацию; чесал обросшую щетиной мощную нижнюю челюсть, жевал губами… Видно, неспроста генерал Ивлев обеспокоился возможным пребыванием в грузинском плену майора Скопцова; неспроста приказал снарядить группу и тайно отправить с заданием в сопредельное государство: проверить, отыскать следы членов пропавшего экипажа, а, найдя кого-то из них – отбить или выкрасть. Нет, безусловно, Ивлевым руководило не только желание сохранить имеющие огромную ценность секретные сведения – мужиком он всегда оставался свойским, правильным, своих в беде не бросал. Но…Нимало озадаченный Всеволод спросил:– Говоришь, двери землянок охранники на ночь запирают снаружи?– Да, запирают.– И каким же образом?– На металлические засовы, похожие на… обычные задвижки. Да и сами двери сделаны на совесть, – пояснил Скопцов.– Та-ак… Ладно, разберемся. Но желательно обойтись без шума и лишних проблем. Следовательно, нужно поторопиться и обстряпать побег до того, как уйдет банда, и нас вернут в земляные норы – чтоб не возиться еще и с этим.– Не забывайте о ночных патрулях и собаках. Леван увеличил их количество на время пребывания чеченцев.– Я не забыл о патрулях. И, знаешь что? Брось-ка выкать – мы не в штабе и не на плацу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74