А не пора ли тебе на работу? Не можем же мы позволить себе потерять нашу одну-единственную работу, а?
– Да, мне пора. – Глория встала. – Слушай, Гарри, давай обсудим все это еще раз вечером. Только обещай, что сегодня не станешь предпринимать абсолютно ничего. И никому ни слова. Обещаешь, Гарри? Подумаем еще, когда вернусь с работы.
– О'кей, детка. Буду тебя ждать. – Он наклонился и поцеловал ее. – А тебе не кажется, что все равно это замечательная идея, несмотря на все ее недостатки?
Она коснулась его щеки кончиками пальцев.
– Замечательных идей навалом. Проблема только в том, выполнимы они или нет.
– Да, это верно. Теперь мне есть над чем пошевелить мозгами, бэби. Беги, иначе опоздаешь! – Он развернул ее и легонько подтолкнул к двери. – До вечера!
Как только она ушла, он допил кофе, налил себе еще чашку и отправился с ней в спальню. Присел на край кровати и, задумчиво приглаживая волосы, долго сидел и разглядывал носки своих комнатных туфель. На губах его блуждала хитрая и одновременно несколько презрительная усмешка. Он размышлял о том, что говорила ему Глория. Пока его план развивался именно так, как он рассчитывал. Первый удар она снесла. И сегодня к вечеру будет готова вникать в дальнейшие детали. И, конечно, отыщет в его замысле еще кучу недостатков. Сейчас он был уверен: его план произвел на нее впечатление сырой и весьма приблизительной схемы с массой промашек с его стороны. Именно этого он и добивался. Теперь будет гораздо проще заставить или уговорить Глорию исполнить его просьбу.
Допив кофе, он поднялся и подошел к комоду. Выдвинув нижний ящик, достал пачку писем и фотографий, перевязанных ленточкой.
Два дня назад ему вдруг понадобилось чистое полотенце. Не зная, где его искать, методично обшарил все ящики и тумбочки в спальне. Пачка писем лежала под аккуратно сложенной стопкой нижнего белья. Гарри скучал, делать ему было нечего, и он забрал письма в гостиную, присел к столу и стал их читать.
Он не испытывал ни малейших угрызений совести, читая чужие письма, не видел в этом ничего дурного. Лично ему было бы наплевать, если б она нашла его письма и прочитала.
Оказалось, это любовные письма почти трехлетней давности. Все они были подписаны именем – Бен. Страстные игривые письма, которые постепенно становились все холоднее и холоднее. Последнее подсказало Гарри, что разрыв неминуем, и он сокрушенно покачал головой – ему стало жаль Глорию.
Когда же он взглянул на фотографии, в глазах его засветился неподдельный интерес. Портреты Бена Делани так часто появлялись в газетах, что Гарри узнал его тотчас же.
И вот сейчас он вытащил одну фотографию из пачки, подошел с ней к окну и стал разглядывать.
Вот он, Делани, невысокий, щеголевато одетый мужчина с жесткими холодными глазами, коротко подстриженными усиками и невыразительными чертами лица. Внизу наискосок шла надпись: «Глории, моей чудной девочке, от Бена».
Гарри стоял, разглядывая фотографию, и задумчиво пощелкивал по ней ногтем. «Кто бы мог подумать, что некогда Глори была подружкой самого опасного и могущественного рэкетира в Калифорнии? Невероятно! Однако, все это как нельзя более кстати…»
Он улыбнулся и положил фото в бумажник. А всю пачку сунул обратно в комод, на прежнее место. Затем, тихонечко насвистывая, отправился в ванную принимать душ.
III
С утра, примерно в течение часа, работы в парикмахерской «Звезды» было немного и, сидя в своей тесной кабинке в ожидании клиента, Глория размышляла о фантастическом плане Гарри.
Она перебирала в памяти все, что говорила ему. «Пусть даже он не станет воплощать в жизнь эту конкретную идею – все равно это показывает, в каком направлении работают его мысли. Кстати, это объясняет и то, почему он до сих пор никуда не устроился. Никогда бы не подумала, что в нем есть авантюрная жилка… Да, конечно, человек он легкомысленный и пьет слишком много, но это нечто совсем, совсем иное… Такая уж, видно, у меня судьба, – с горечью думала она, – вечно связываться с мужчинами, мягко говоря, непорядочными». В свое время она была просто в шоке, узнав, что Бен – гангстер. А ведь она долго ничего не подозревала. И только когда два детектива, с жесткими, словно окаменевшими лицами, ворвались однажды ночью в квартиру Бена, она поняла все и с тех пор жила в постоянном страхе и ожидании новых визитов полиции. Но шли недели и месяцы, Бен богател, становился все могущественнее и смог, наконец, подкупить кого-то в полиции. Вторжения становились все реже и реже. Но она до сих пор помнила презрительные взгляды полицейских и то, как жестко и оскорбительно они допрашивали ее. Даже теперь, проходя по улице мимо полисмена, она вся сжималась.
«Если Гарри настолько обезумел, что все же решится на это дело, он не сможет подкупить полицию, чтобы защититься, как Бен. За ним начнется охота, и рано или поздно его поймают и отправят за решетку…»
При мысли о том, что можно потерять его, ей стало дурно. «Что бы ни случилось, что бы он там ни задумал, я буду с ним. Жизнь без него немыслима, невыносима. Надо каким-то образом отговорить его от этой опасной затеи, а если не удастся – я должна быть уверена, что он и шагу не ступит без тщательной подготовки».
«Ну и дура же я, – продолжала размышлять Глория. – Надо было тут же бросить Бена, тут же, как только я узнала, что он гангстер». Но она не смогла. И теперь, когда она знает, что задумал Гарри, следовало бы тут же расстаться с ним. И снова она знала, что не в силах этого сделать…
День показался бесконечным. Когда Глория, наконец, вышла из отеля, тревога и страх настолько овладели ею, что она почти бежала всю дорогу до дома, не замечая, что прохожие удивленно оборачиваются вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12