— Проси у меня все, чего хочешь!— Только в разумных финансовых пределах, — поспешно добавил Рыжий.— Тятенька, позволь мне выйти за Рыжего! — выпалила Танюшка.— Тьфу, заладила! — топнул ногой Дормидонт. И вдруг широко, по-доброму, улыбнулся: — Ну да ладно уж, ради такого случая — согласен!— Правда, батюшка?! — Не веря своему счастью, царевна бросилась на шею к Дормидонту.— Многая лета жениху и невесте!!! — громогласно заревел майор Селезень.— Черт, совсем оглушил, — проворчал Чумичка.— Только как же я вас, понимаешь, благословлю? — задался вопросом царь. — Я ж не знал, что такое дело будет, священника бы с собою прихватил, иконку чудотворную…— Священник у нас есть, — заметила Чаликова. — Государь, позвольте вам представить: отец Александр, майор, то есть настоятель Каменской церкви.— Ну, вы уж хватили, Надежда, — слегка опешил майор. — Пока что я еще никакой не священник…— Ну и что? — не растерялась Надя. — Тут ведь тоже пока что еще не свадьба. А только помолвка.— Постойте, я что-то не понял, — тряхнул головой Дормидонт. — Вы что, собираетесь стать священником?— Да, место приходского священника в Каменке оказалось вакан… то есть свободным, — выдал справку Рыжий, — и Александр Иваныч хотел бы его занять. И я прошу вас, Государь, способствовать этому назначению. Дело в том, что майор, находясь в Каменке, уничтожил обоз с тайным оружием князя Григория и теперь желает там поселиться, дабы, по его словам, крестом и мечом бороться с нечистой силой.— Недурственно, — Дормидонт с симпатией оглядел Селезня. — Хоть рукоположение священников — это не моя епархия, но, в конце-то концов, царь я али не царь? Отныне будешь священником.— Ну так приступим к благословению? — будто боясь, что отец передумает, напомнила Танюшка.— Погоди, а как же иконка? — нахмурился царь. — Тут, в тереме, и всякой еды, и особливо пития довольно, а благодати — никакой…— Государь, — выступил вперед боярин Андрей, — может быть, мой крест заменит икону? Намедни он меня спас от смерти лютой, а нынче помог поднять наше воинство на врага! — С этими словами боярин снял с себя крест и протянул его майору.— А годится ли такая замена? — засомневался царь.— Давайте спросим у духовенства, — предложил Рыжий.— Годится, не извольте беспокоиться! — великодушно прогудел майор, принимая крест от боярина Андрея.— Ну так благословляю вас, понимаешь, на счастливую жизнь на благо самим себе, царю и Отечеству! — с пафосом произнес Дормидонт. — Будьте здоровы и живите долго, себе в радость и народу в утешение!Жених и невеста, взявшись за руки, смущенно поцеловались, а новопоставленный священник, подняв кооперативный крест, проревел:— Многая, многая, многая лета, аллилуйя!И хоть майор не был уверен, что именно эти слова следует исполнять при помолвке, но та искренность, с какой он это делал, сторицей искупала все неточности и погрешности.— Ну, такое дело не мешало бы и отпраздновать, — заявил Дормидонт. -Тащите из подвала вино и пенные меды!— Государь! — предостерегающе поднял палец Серапионыч.— А для меня — квас, — продолжал царь, — там должен быть жбан… И вообще, чего это мы тут в темноте сидим, пойдемте, понимаешь, вовнутрь, свечки зажжем и будем праздновать!— Батюшка, здесь веселее! — возразила Танюшка.— Да, на свежем воздухе пользительнее для здоровья, — поддержал ее Серапионыч.— Ну так давайте дровишек принесем, костерок разведем, — предложил Дормидонт. — И будем, понимаешь, веселиться!
x x x
Князь Григорий был вне себя. Внешне это выражалось лишь в нервных движениях пальцев, быстро перебегавших по перстням с крупными каменьями. Да в тяжелом немигающем взгляде. Этот взгляд скользил по лицам солдат, бесславно вернувшихся в Белую Пущу.— Вы бежали, как зайцы, — тихо сказал князь Григорий.Тон был таков, что спорить охотников не нашлось.— Вы не солдаты — вы мразь. А Каширский мне говорил о вас как о смелых и отважных воинах.— Я только… — попытался встрять маг.— Вас, недоносков, — продолжал князь, даже не обратив внимания на Каширского, — вас били в Прибалтике, вас били в Молдавии, вас били в Абхазии. Теперь вас побили и здесь. А я-то поверил вашим клятвам. Да вы в состоянии только грабить мирных селян. Вы не солдаты — вы разбойники.И вдруг из толпы князева воинства, стоявшего понурив головы, раздался блеющий голос:— Князь, не вели казнить!…— Это еще кто? — брезгливо спросил Григорий.Из толпы выпростался мужичок в драной рубахе и грязных портках.— Это я, я разбойник! Я потомственный лиходей и душегуб!— Откуда он здесь взялся? — процедил сквозь зубы князь.— С войском прибежал, — услужливо доложил Каширский.— Так ведь все бежали, — развел ручонками грозный атаман. Правда, уже бывший.— Херр Григорий, — зашептал князю в ухо стоявший за его спиной Херклафф, — отдайте его мне. Их бин его кушать.— Ведьму с котом надо было кушать. — небрежно бросил князь и продолжил уже громче: — Настоящему злодею всегда найдется место при моем дворе. — Григорий выдержал паузу. — Будет выгребать навоз на конюшне. А такие солдаты, — он произнес это слово, как выплюнул, — мне даже и на это не нужны.Дама В Черном придвинулась бочком к униженному и оскорбленному Соловью.— А ты мне понравился, — шепнула она, — там, на дороге. Завтра вечером я приду к тебе на конюшню.Чувственный оскал дамы был последней каплей. Нервы Петровича не выдержали, и он, великий злодей и душегуб, восстановитель справедливости, гроза богатеев, рухнул без чувств, как куль с дерьмом.
x x x
Несмотря на то, что стрелки на «Командирских» часах майора Селезня давно перевалили за полночь, веселье в загородном царском тереме было в полном разгаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127