мне — убивать, тебе — оправдывать убийства. Тигеллин был единственной возможностью идти об руку убийце и святому… Но завтра тебя не станет, Сенека. Зачем мне без тебя Тигеллин! Я осчастливлю Рим: я объявлю о казни этого чудовища. Какой будет восторг: прошли страшные времена Тигеллина! Смерть Тигеллина — часть моей платы: я дарю тебе высшее счастье — пережить смерть врага. Ну а теперь, судья в бочке, твой черед: актеры Нерон и Сенека отыграли роли. И жаждут услышать приговор: хорошо ли они сыграли Комедию жизни?Старик в бочке не ответил. Он шептал непонятные слова.— Что ты бормочешь, мой брат Диоген?— Я молюсь… Я прошу его сохранить во мне любовь…— Кого же ты собираешься любить?— Всех… Мы все вместе род человеческий… Ты — это я. А я — это он. И если сейчас я возненавижу тебя — я возненавижу себя. И если ты убьешь меня — ты убьешь себя.— Значит, ты всех нас хочешь любить? Ну за что, к примеру, ты станешь любить его? — Нерон указал на Сенеку.— За его слова, брат. Этот человек много думал… и произнес много верных слов.— Он говорил, другие слушали и убивали. Ну а этого… брата? — Нерон усмехнулся и кивнул на сенатора.— За его унижение… За страдание его.— А за что ты собираешься любить своего брата Цезаря?— За то, что он всех несчастнее. Будет молить о смерти как об избавлении… будет обнимать ноги последнего раба…Нерон бросился к бочке и начал яростно сечь бичом старика. Старик не защищался — он только стонал при каждом ударе.— Оставь его, Цезарь! — не выдержал Сенека.— А знаешь, — Нерон улыбнулся, — он победил тебя. Во всем, что он говорил, есть безумие. Но почему-то его безумие кажется мудростью… А твоя мудрость всегда казалась мне глупостью… Радуйся, человек из бочки: ты победил величайшего философа Сенеку. И за это брат Цезарь наградит тебя по-царски: я назначаю тебя Прометеем — Божеством на моих Нерониях!— «Даздравствуетцезарьмывсегдахотелитакогоцезарякактысорокразтывеликийотецбрат сенатортыистинныйце-зарьвосемьдесятраз!» — завопил сенатор.— Завидная участь, — продолжал Нерон, — ты будешь терпеть мучения великого титана. Ведь Прометей, как и ты, очень любил людей. Но он не только любил — он пострадал за них. Так что перед сотней тысяч своих братьев римлян ты сможешь показать — и не словами, как Сенека, — а трудным делом… как ты их любишь! Ты доволен великой милостью своего брата Цезаря?— Ты — сказал, — улыбаясь, ответил старик.— А жаль, — обратился Нерон к Сенеке, — ведь это тебя я мечтал наградить божественной смертью. Это тебе я готовил роль Прометея. Но ты всегда был в лучшем случае домашний пес при леопарде. А какой же Прометей без бунта!И Нерон приказал Амуру:— Начинайте! Распните его, — указал Нерон на старика. — Пусть римская чернь, войдя сегодня в цирк, увидит своего Прометея высоким и великим…— Он не сможет идти к кресту, Цезарь, — сказал Амур. — У него перебиты руки и ноги.— А разве божество ходит? Везите к кресту Прометея! У нас для него приготовлена царская колесница! Эй, конь!И сенатор с готовностью заржал.Амур и сенатор вытащили старика из бочки. И тогда сенатор увидел руки старика со страшными следами.— Гляди, Цезарь, — в панике завопил сенатор, — следы… гвоздей!— Ты посмел заговорить! — Удар бича обрушился на сенатора.— Следы гвоздей!.. И на ногах тоже!.. — в ужасе продолжал кричать сенатор.Нерон осмотрел руки и ноги старика. Спросил изумленно:— Тебя распинали?— Ты — сказал, — улыбнулся старик.— Когда?— В очень давние времена. Я был тогда Прометеем… Потом распинали опять, когда я стал Диогеном… Потом… Меня все время распинают, брат. Оттого так веселит меня твоя вера, что ты делаешь это первым, — засмеялся старик.— Он воскрес! Он бог! — завопил сенатор и поволок свою колесницу прочь от бочки. — Он истинный бог!Нерон схватил сенатора под уздцы:— Он жалкий калеченый человек!.. Как жаждут у нас сверхъестественного! Спасибо Сенеке — он научил меня не верить суевериям… Ну рассуди, если даже его распинали: что тут чудесного? Ну распяли, а потом, как у нас бывает, легионеры не проверили, умер ли он. И завалились спать, а друзья распятого тут как тут — и сняли с креста! Что здесь необычайного, скажи? Ну? Ты ведь еще недавно был умным сенатором, Антоний Флав, — сказал Нерон, успокаивая то ли сенатора, то ли себя самого. И он обратился к старику: — Во всяком случае, Диоген, я обещаю: в этот раз тебя распнут хорошенько. Договорились?— Ты — сказал!— Но если ты все-таки надумаешь опять воскреснуть, где нам тебя искать, Диоген? Назначай место.Старик, все продолжая радостно улыбаться, долгим взглядом оглядел всех — Нерона, Амура, Венеру. И появившихся из темноты легионеров с факелами. Наконец взгляд его остановился на Сенеке. Мгновение он пристально смотрел на него, а потом сказал, обращаясь уже к Нерону:— Я буду ждать тебя в бочке, как всегда.— О бочке мы тоже позаботимся: ее сожгут под твоим крестом… чтобы тебе было виднее, — улыбнулся Нерон. — И еще. Я задумал, наш Прометей, чтобы на кресте тебя развлекли возлюбленные тобой люди…И Нерон закричал вниз, сквозь решетку в подземелье:— Ребятки! Вас тысяча! Сейчас вам принесут мечи… Запомните: я сохраню жизнь десятерым… Оставшимся десятерым! Десять из тысячи получат свободу, девок и деньги. Так обещает ваш цезарь. Рубитесь! — И он подмигнул Венере: — Встань за решетку, шлюха, чтобы у них хватило вдохновения!Венера взошла за решетку. И лениво начала свой танец.Все быстрее, быстрее, быстрее кружилась Венера…А под решеткой вокруг стола, заваленного объедками, среди коптящих ламп, курящихся благовоний, окруженные визжащими женщинами, рубились убойные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17