После отбоя, при свете огарка, читал он новые заповеди.
Без Ткачева, без «Катехизиса революционера» не понять ни нашего героя, ни всю историю России XX века.
Но особенно привлекательными, вызывающими испуг и сладкую дрожь семинаристов были идеи революционного террора.
Опасаясь капитализма в России, который разрушал общину – оплот будущего социализма, – революционеры решили ускорить падение строя, свергнуть царизм постоянными покушениями на его слуг – виднейших государственных деятелей – и самого царя. Им удалось убить царя Александра II... Но вместо ожидаемого народного взрыва начался мрачный период царствования Александра III.
Именно в это время из народничества выделяются марксисты. Их первые вожди символичны: Георгий Плеханов, сын русского помещика, и нищий еврей Павел Аксельрод. Они восприняли марксизм по-русски, как Библию, которая предсказывает будущее. Согласно Великому учению, русские последователи Маркса стали ждать плодов развития капитализма в России, поскольку, как учил немецкий философ, капитализм порождает своего убийцу – пролетариат, который неминуемо свершит социалистическую революцию. Смущало, правда, то, что ждать было долго, ибо грозный убийца капитализма, как и сам капитализм, был в России в младенческом состоянии. Но русские марксисты решили с пеленок вести его к революции, создав для этого партию пролетариата.
Марксизм быстро завоевывает Тифлисскую духовную семинарию. Семинаристам легко усваивать марксистские идеи: жертвенное служение нищим и угнетенным, презрение неправедному богатству, обещание царства справедливости с воцарением нового мессии – Всемирного пролетариата – все это отчасти совпадало с тем, что было посеяно религиозным воспитанием. Отменялся только Бог. Но взамен они получали возможность жить в миру, наслаждаться его утехами. Отменялось малопонятное их возрасту «добром отвечать на зло», а вместо этого юным дикарям, сынам воинственного народа, даровалось право быть беспощадными к врагам их нового мессии. Вопрос маленького Сосо: «Почему Иисус не вынул саблю?» – был разрешен. И главное: униженное положение большинства из них, находившихся внизу социальной лестницы, объявлялось неправедным. Они получали право самим его изменить.
Теперь Сосо – постоянный слушатель всех марксистских диспутов. И все заманчивее звучит для гордого, нищего мальчика великое обещание революции: «Кто был ничем – тот станет всем».
«В революционное движение вступил с 15 лет», – напишет он впоследствии.
ПОЭТ
Его характер изменился, прошла веселость, любовь к играм. «Он стал задумчив, казался мрачным и замкнутым, – пишет его сверстник, – он не расстается с книгой». Точнее – с новыми книгами. В это время Сосо уже владел тайной. Он сказал сверстнику: «Бога нет, они обманывают нас». И показал испуганному мальчику книгу Дарвина. Именно тогда он научился таить. Он, тайный неверующий, по-прежнему блестяще отвечает на уроках, где религия – смысл и содержание. Двоедушие становится его повседневной жизнью.
Его расставание с прошлым, его одиночество находят выражение в стихах, что обычно для юноши. Он посылает стихи в «Иверию». Журналом руководит король грузинских поэтов – князь Илья Чавчавадзе.
«Иверия» печатает стихотворения Сосо – обычные юношеские грезы о луне, цветах. Семь стихотворений в 1895-1896 годах опубликовал в журнале поэт Сосо. Первое – бравурное, счастливое:
Цвети, родная Иверия!
Ликуй, родимый край...
Последнее – трагическое:
Там, где раздавалось бряцание его лиры,
Толпа ставила фиал, полный яда, перед гонимым
И кричала: "Пей, проклятый!
Таков твой жребий, твоя награда за песни.
Нам не нужна твоя правда и небесные звуки!"
Сосо готовится к жертвенному пути. Он помнит слова «Катехизиса»: «Революционер есть человек обреченный».
Согласно легенде, Чавчавадзе верил в будущее поэта. Даже напутствовал: «Следуй этой дорогой, сын мой». Возможно, это не только легенда: в 1907 году «Грузинская хрестоматия, или Сборник лучших образцов грузинской поэзии» перепечатала раннее стихотворение Сосо.
Но в том году наш поэт уже слагал совсем иные стихи...
Стихи оказались его последним «прости» маленькому Сосо.
В это время родилось его новое имя. Как и положено поэту, он увлекся литературным персонажем. Коба – имя героя любимого произведения его юности, написанного писателем Казбеги. Коба – грузинский Робин Гуд, бесстрашно грабивший богатых. Все то же нечаевское: «Соединиться с диким разбойничьим миром – этим единственным революционером в России».
Интересно и название его любимого произведения – «Отцеубийца». Все правильно: он восстал против Отца. И именно в это время он убил в себе Отца.
Бывший блестящий ученик Духовной семинарии Сосо – ныне революционер Коба. Это имя на долгие годы станет его главной кличкой.
ДВА РЕВОЛЮЦИОНЕРА
В это время в сибирской ссылке жил революционер. Он был всего на восемь лет старше Кобы. Ему суждено сыграть необычайную роль в его жизни. XX век запомнит этого революционера под именем Ленин.
Как не похожи эти двое...
Сын действительного статского советника, потомственный дворянин, Ленин рос в интеллигентнейшей русской семье. Его родители обожали своих детей. Отец, отдавший всю жизнь делу просвещения, был попечителем учебных заведений... И сын пьяного сапожника, не видевший от отца ничего, кроме побоев, и от жизни ничего, кроме нищеты...
И при этом: как странно они похожи!
В детстве Ленин – резок, заносчив. Как Коба.
Ленин – нетерпелив, вспыльчив и при этом может быть удивительно выдержан, скрытен и холоден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32