Журде кивнул. Жанна окинула толпу взглядом. С восстановлением Ла-Шантре трудностей, похоже, не возникнет. С другими фермами тоже. Да и с усадьбой. Король будет доволен. Но она делала это не для того, чтобы угодить королю. Просто ею руководил инстинкт, которому она противиться не могла.
Мысль, что земля проснется, оживет, приводила ее в восторг. Это будет ее реванш за ужасную судьбу родителей.
Она еще раз взглянула на толпу и объявила:
– Кроме Гран-Палю, есть и другие фермы, которые я намерена восстановить.
На колокольне, словно в подтверждение ее слов, пробил первый час пополудни.
– И мне понадобятся рабочие руки!
Безмолвное согласие установилось между толпой и молодой светловолосой женщиной.
– Будьте наготове, скоро появятся новые объявления.
Засим она удалилась вместе с Журде, Итье и Матьясом.

Прошла неделя, как она уехала из Парижа. Если бы не желание поскорее увидеться с Франсуа и получить весточку от Жака, она осталась бы в Ла-Шатре надолго. Но на один лишний день она все же задержалась – посмотреть на ферму Гран-Палю, заселенную людьми.
Две собаки встретили ее и стражников громким лаем.
Главное же – из труб, а их было три, поднимался дымок.
Она бросила взгляд на поля: двое мужчин и одна женщина занимались расчисткой земли. Помогали им двое ребятишек. Они уже навалили большую груду травы и сучьев.
Журде вышел ей навстречу. После обычного обмена приветствиями он сказал:
– Прекрасная ферма!
– Все фермы прекрасны, Никола, когда они живые.
Он пригласил ее в дом. У дверей лежали дрова. Петли были подтянуты и смазаны. Большой стол свидетельствовал о том, что здесь люди обедают и ужинают. В очаге весело пылал огонь, и на крюке подогревался котел. Журде предложил подать вина. Какая-то женщина отмывала каменные плиты, которыми был выложен пол. Она подняла глаза на Жанну и стала обтирать руки, не зная, как себя вести.
– Моя жена Марьетта.
Плоское улыбающееся лицо, девичий торс и женские бедра. Жанна протянула руку. Марьетта вспыхнула от удовольствия и присела в поклоне.
– Я крестьянка, как вы, Марьетта, а не королева Франции.
– Но если посмотреть на вас… – сказала Марьетта.
– На холме были виноградники, – вмешался Журде. В тоне его звучало легкое удивление. – Даже сохранилось несколько лоз.
– Я в этом мало что понимаю, – сказала Жанна. – Мы обратимся за помощью к виноградарю.
– Здесь их уже не осталось.
– Что ж, поищем в другом месте. Тем более стоит возродить виноградники, раз их тут нет.
Он повел ее в хлев, который совершенно преобразился: полы вымыты, стойла вычищены. Гнилая солома исчезла: ее сменили на свежую. Два быка и коровы были с одной стороны, овцы и баран – с другой. Низкая загородка с дверцей отделяла их от свиней. Тем временем плотник уже навешивал дверь в курятнике.
– Осел не простаивал без дела, – сказал Журде. – Вообще-то с колодцем нам пришлось повозиться. Пришлось чистить его дважды. – Взгляд его омрачился. – Два дня мы ездили за водой в город.
Она поняла.
– Что там было?
– Скелет. Мы его достали и похоронили.
Одному Богу ведомо, какое зловещее сведение счетов привело к тому, что человеческое существо закончило свой земной путь в колодце.
– Мы вычерпывали воду до тех пор, пока она не стала прозрачной. Использовали для поливки капусты, которую мы посеяли.
– А волки? Не нападали они на вас?
– В первую же ночь явились и стали рыскать вокруг. Жозеф с женой вышли и отогнали их вилами. Надо будет построить забор. Собаки годятся, чтобы нагнать страху на лис, но с волками они справиться не могут.
– Я видела двоих ребятишек, – заметила Жанна.
– В поле? Это Бертен и Колина, мои дети. Есть и другие. Всего нас – с детьми – девятнадцать человек.
Жанна покинула Гран-Палю чуть ли не с сожалением, зашла проститься со старшиной Гонтаром и на следующий день в сопровождении Итье и Матьяса направилась в Париж.
Она подвела итог: израсходовано две тысячи сто ливров. Но никогда еще она не была так счастлива, тратя деньги.

6 Морозы и оттепель

С тех пор как уехал Жак, прошло две недели. И от него по-прежнему не было вестей. Жанна рассказала Франсуа о своем путешествии. Он дрожал, слушая о сражении с волками, и временами даже вскрикивал. Описание Ла-Дульсада привело его в восторг.
– Когда мы туда поедем? – с нетерпением воскликнул он.
– Когда замок будет отстроен и когда станет потеплее.
– Деревня пойдет ему на пользу, – одобрила кормилица. – Единственная зелень, которую ребенок видит, это кладбище Сен-Северен! Оттого он такой и бледненький.
Начались снегопады, и мир стал черно-белым. А затем появился Монкорбье.

Она спустилась, чтобы помочь Гийоме, который потерял голос на холоде, и вдруг увидела в окне лавки это веселое и хищное волчье лицо.
Взгляды их скрестились.
Как можно вот так напрочь разлюбить? – спросила она себя. И сама же себе ответила: любишь ведь не только самого мужчину, но и весь его мир. Опьяненная деревней, она еще острее почувствовала отвращение к миру обманчивых наслаждений, добытых мошенничеством, кинжалом, отмычкой или предательством. А Монкорбье вдобавок еще разыскивается за грабеж и убийство.
Все это пронеслось в ее мозгу за одно мгновение.
– Желаете пышку с яблоками или с сыром? – спросила она.
Гийоме, конечно, узнал посетителя, но словно потерял память.
– Любую, какую соблаговолите мне дать, – отозвался Монкорбье, не сводя глаз с Жанны.
Она положила пышку с сыром на поднос и протянула ему. Затем наполнила стакан вином.
– Тебе не следовало возвращаться в Париж, – сказала она. – Прево про тебя не забыл.
– Я был в Бур-ла-Рен и в Анжере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109