– Шведы! Шведы! – преодолевая мучительную боль в ноге, поднявшись с земли, в ужасе закричал Карл.
Но его уже никто не слушал. Все бежали, все спасались.
– Наша пехота погибла, ваше величество! Фельдмаршал Реншильд взят в плен! – крикнул, подбегая к королю, генерал Левенгаупт. – Не оставляйте короля в беде, ребята, – обратился он к кучке солдат, окруживших Карла.
Капрал Гиерта посадил короля на свою лошадь.
С небольшой группой офицеров и солдат, случайно избегнув плена, Карл насилу догнал свой обоз, где и пересел в коляску Мазепы.

… К полудню бой окончился.
Полтавское поле густо покрыто трупами. Русские потеряли тысячу триста сорок два человека убитыми и три тысячи двести восемьдесят пять человек ранеными. Шведских трупов насчитано девять тысяч двести тридцать четыре. Победителям досталось сто тридцать семь шведских знамен и штандартов, четыре пушки, масса оружия и снаряжения, более двух миллионов золотых ефимков шведской казны и несколько тысяч пленных. Отслужив благодарственный молебен, Петр с непокрытой головой объехал свои войска, стоявшие в стройных колоннах, затем обратился к ним с речью:
– Здравствуйте, сыны отечества, чада возлюбленные! По́том трудов моих родил я вас; без вас государству, как телу без души, жить невозможно. Вы, имея любовь к богу, к вере православной, к отечеству, славе и ко мне, не щадили живота своего и на тысячу смертей устремлялись небоязненно. Храбрые дела ваши не будут забвенны у потомства!..
Затем в царских шатрах был устроен, пир, на который приглашены знатные пленники – генералы и полковники. Петр, приветливо поздоровавшись с фельдмаршалом Реншильдом, графом Пипером, генералами Шлиппенбахом, Роосом и другими, вернул им шпаги, отдал должное их мужеству.
– Я слышал, господа, – улыбнувшись, продолжал Петр, – что брат мой Карл приглашал вас на сегодня к обеду в шатрах моих, но он не сдержал своего королевского слова… Мы исполним сие за него и приглашаем вас с нами откушать…
Подняв заздравный кубок, он воскликнул:
– Здоровье брата моего Карла и наших учителей!
– Кто же эти учителя, ваше величество? – недоумевая, спросил Реншильд.
– Вы, господа шведы…
– Знатно же вы отблагодарили своих учителей, – заметил фельдмаршал.
Раздался пушечный залп. Загремела музыка. Начался пир.


ЧАСТЬ ПЯТАЯ

I

Принято думать, что полтавский разгром окончательно уничтожил шведскую армию. На самом деле у Карла оставалось почти двадцатитысячное войско, которое на первых порах отступало сравнительно в порядке, пополняясь по дороге свежими шведскими отрядами, стоявшими в ближайших городах и не принимавшими участия в битве.
Но, как обычно бывает после напряженной и острой борьбы, обе стороны – и русские и шведы – испытывали некоторую растерянность. Русские войска остались под Полтавой. Шведов преследовали лишь незначительные отряды генералов Голицына и Боуэра.
Меншиков пировал с царем, его кавалерия лишь на другой день вечером двинулась в погоню за шведами.
А король Карл, потрясенный событиями, окруженный испуганными генералами, даже не позаботился подсчитать свои силы, которые могли еще остановить идущие следом русские отряды.
… День стоял знойный. Войска и огромный обоз двигались медленно по широкой, пыльной дороге.
Сидя в покойной коляске Мазепы, король постепенно приходил в себя. Злоба – первое чувство, охватившее Карла, – утихала. На смену пришел стыд за поражение и бегство, а может быть, и раскаяние в своей излишней самонадеянности.
Карлу невыносимо тяжело было видеть позорное отступление своих войск, еще недавно считавшихся непобедимыми. Стыдясь отвечать на приветствия встречавшихся частей, король отвернулся в сторону Мазепы.
Тот полулежал на подушках, бледный, растерянный. Душевное состояние его было ужасно. Мысль о возможности попасть в руки царя страшила теперь предателя до такой степени, что он потерял обычную сообразительность и самообладание, не мог ничего говорить, казался мертвецом.
– Как ваше мнение, гетман, – спросил Карл, – мы можем еще драться?
Мазепа вздрогнул, приоткрыл глаза, но не повернул головы.
– Скорей… скорей уехать… – прошептал он.
– Бегство покроет нас вечным позором, – нахмурился Карл. – Я предпочитаю погибнуть.
– Могут догнать… схватить… Скорее уехать… – не слушая короля, словно в забытьи, твердил Мазепа.
Карл бросил на него взгляд, полный презрения, и прекратил разговор.
Они проехали уже верст двадцать. Дорога свернула к какому-то редкому лесу. Король приказал остановиться. Подъехали генералы Гилленкрок и Крейц, следом за ними подскакал генерал Левенгаупт, подошел отряд драбантов. В лесу быстро поставили походный шатер, внесли туда короля.
– Где Реншильд? – спросил он, спокойно оглядывая приближенных.
– В плену, ваше величество…
– А граф Пипер?
– В плену.
– А генерал Стакельберг?
– В плену.
– В плену у русских! – воскликнул Карл. – Какая ужасная судьба!.. Ну, генерал, – обратился он к Левенгаупту, – что нам теперь делать?
– Остается поступить так, как я вынужден был поступить под Лесной, – ответил Левенгаупт, – Бросить пушки, снаряжение и уходить быстрей…
– Никогда! – гневно перебил король. – Мы должны сражаться до последней капли крови… Смерть лучше бесславия.
– Я полагаю, – вмешался Гилленкрок, – можно отступить в порядке за Днепр и соединиться с польскими войсками.
– Вы забываете, генерал, – заметил Крейц, – что русские следуют по пятам, а Днепр еще далеко. Кроме того, мы вряд ли сможем переправить весь наш огромный обоз…
– Запорожцы обещают нам в Переволочне несколько паромов и лодки…
– Хорошо, господа, – сказал король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73