— Сотни раз я позволяла тебе одержать верх тогда, когда могла выиграть. На этот раз я не стану жертвовать своими людьми ради твоей гордости. Настало время показать тебе мои истинные возможности, время, которое пришло ко мне по праву».
— Даида, — произнесла она, — все в этом зале знают, что я смогу. Более того, я уверена, что я должна сделать это.
— Это сумасшествие, — взорвался Логан, — ни один клан не может иметь женщину во главе.
— Разве? — спросила Мэгин. — Где это написано, Логан? Покажи нам и увидишь, как моя сестра поклонится тебе в пояс.
Он посмотрел на жену так, как будто собирался съесть ее на ужин.
— Это ты поклонишься мне в пояс, а я… — Сдержавшись, он упрямо продолжил: — И не должно быть написано, потому что это традиция и здравый смысл.
— А как же тогда Скатах, — засомневалась Мэгин, — богиня бойцов, которая обучала Кухулина доблести и мудрости?
— А также Айфе, — добавил Том Генди громким голосом, — другая женщина, бывшая главой клана. И еще мне вспомнилась королева Маха Монг Руад, которая правила…
— Вы все окажетесь в дураках, если поддержите эту не умеющую управлять женщину, — горячился Логан. — Я не уверен, что табун, идущий за кобылой, не сбивается с пути и не погибает.
— А я не уверена, что телки не вырастают там, где нет быков, — нанесла ответный удар Мэгин.
Хокинс смерил Логана взглядом с ног до головы.
— От человека на этом посту требуется не столько физическая сила, сколько ум.
— А у тебя больше нахальства, чем здравого смысла, — пробормотал Брайан в адрес Логана в то время, как последний метнул на пленника угрожающий взгляд.
— По закону полагается проголосовать, — вмешался Том Генди.
— Проголосовать? — взревел Логан. — Думай, что говоришь, ты, коротышка. Только власти могут проводить выборы, а здесь нет властей.
Том горько улыбнулся.
— Потому что англичане поставили вне закона всех наших законодателей. Но здесь находятся люди, у которых добрые сердца и здравые мысли.
— Да, — заявил Симус, — это как раз те качества, которыми должны обладать власти. Пусть тот, кто хочет, чтобы Кэтлин стала главой клана, зажжет огонь в знак согласия.
Мужчины обменялись неуверенными взглядами. Сердце Кэтлин отчаянно забилось.
Том снял факел со стены, поднес его к огню центрального очага и поднял вверх.
— Макбрайд, — выкрикнул он.
Курран Хили протолкался вперед и зажег свой факел. Конн ОДоннел сделал то же самое. За ними последовали кузнец Лайам и Брайан. Рори Бреслин колебался какое-то время, затем решительно шагнул к камину. Все мужчины, один за другим, подали свои голоса за Кэтлин. Остались только Симус и Логан. У Кэтлин перехватило дыхание. Непроизвольно она нашла взглядом Хокинса. Тот поднял кружку и произнес:
— Мужайся!
Симус закрыл глаза, тихонько помолился и зажег факел. Фыркнув от возмущения, Логан повернулся к ним спиной. Задрав кверху нос, покачивая бедрами, Мэгин прошла мимо мужа с вызывающим выражением лица.
— Куда это ты? — требовательно спросил он.
— Отдать свой голос.
— Женщины не имеют права голоса.
— Возможно, все изменится, как только Кэтлин станет главой Макбрайдов. — Мэгин взяла факел.
— Только подойди к огню, — предупредил Логан тихим зловещим голосом, — и я никогда не приму тебя обратно.
Мэгин задержала на нем взгляд. Ее лицо побледнело, но рука не дрогнула, когда она поднесла факел к огню и крикнула:
— Макбрайд!
Симус поднял стакан.
— Доброго всем здоровья! — провозгласил он. — И пусть мы станем в семь тысяч раз здоровее и счастливее, чем сейчас!
Гордость охватила Кэтлин. Испытывая душевный подъем, она раскинула руки, как бы собираясь обнять всех мужчин, женщин и детей, находящихся в зале. Даже Хокинса. В особенности Хокинса.
Люди сгрудились вокруг нее, поздравляя и напутствуя ее. Наконец к ней подошел Логан. Он поклонился и пожал ей руку в своей привычной манере. Кэтлин не успела почувствовать облегчение, так как в следующий момент его слова показали неискренность его действий.
— Я никогда не прощу тебя, Кэтлин Макбрайд, — прошептал он. Каждое слово было подобно капле яда, причиняло ей острую боль и наполняло сомнениями.
Но, когда ушел Логан, остался Хокинс. Ее враг, ее пленник, ее защитник. Он также пожал ей руку. Его рука была мозолистой, стертой грубой веревкой и тяжелой работой. Кэтлин слегка вздрогнула от его прикосновения.
В его взгляде она увидела мечтательность и таинственность, которую ей, несмотря ни на что, хотелось разгадать. У него были очень странные глаза. В какой-то момент в мерцающем свете факелов ей показалось, что она видит две души, запертые холодной пеленой его серо-зеленых глаз: душу убийцы из армии круглоголовых и душу человека милосердного.
— Ты еще не поужинала, — напомнил он ей. — Я больше не голодна.
— Выйди со мной во двор, Кэтлин, подальше от этой толпы.
— Вы не гость, а пленник, — напомнила она. — И все же почувствовала тягу к нему, охваченная незнакомым влечением, подобным тому, с которым моряк гонится за призрачным горизонтом.
— Понятно. — Уходя, он потащил за собой железный шар.
— Подождите, — услышала Кэтлин свой голос. Он обернулся. Великий Иисус, каким он был открытым и расположенным к ней. — Я… мне необходимо подышать свежим воздухом.
Они вышли в вечернюю прохладу. Беспокойный ветер шумел в листьях низкорослого вечнозеленого дуба, задевая его кривыми ветвями за стену. От конюшни доносилось ржание заводимых туда на ночь лошадей. Было слышно, как в зале Том Генди сочиняет очередную сказку, которая обещает захватить слушателей на долгие часы.
— Почему вы назвали меня? — спросила Кэтлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117