— И вы тоже, мистер Терло.
Одетый в черные пуританские одежды, Джон Терло появился из боковой двери. Весли положил руку на спину Кэтлин.
— Мужайся, дорогая, — тихо прошептал он. Она напряглась от его прикосновения. Ее гнев после встречи с испанцем жег Весли, как раскаленное железо.
Слуга внес вино, осторожно глотнул из чашки, подержал жидкость во рту, прежде чем проглотить ее, после чего с поклоном вручил лорду-протектору. Итак, Кромвель боится, что его отравят.
— Садитесь, — пригласил Кромвель.
— Предпочитаю стоять, — заявил Весли. — Тем более, что мы закончим дело в считанные минуты.
Кромвель посмотрел на письмо, лежащее перед ним на столе.
— Только я могу объявить, когда наше дело успешно завершится.
Зловещий озноб прокатился по спине Весли. — Вы требовали, чтобы я доставил главу Фианны. Я это сделал.
Кромвель и Терло вытянули шеи к двери. — Где этот безбожник! — требовательно спросил лорд-протектор.
Весли обнял Кэтлин за плечи. — Она перед вами, сэр.
Взрыв грубого смеха потряс Кромвеля. — Ради Бога, Хокинс! Я не ожидал даже от вас, что вы дойдете до этого, — его светлые холодные глаза сверлили Кэтлин. Явно восхищенный взгляд протектора возбудил в Весли непреодолимое желание содрать кожу с его лица.
— Он говорит правду, — голос Кэтлин звучал чисто и мелодично, словно арфа в комнате с хорошей акустикой. При звуках ее плавного мурлыкающего ирландского произношения Кромвель и Терло переглянулись.
Она продолжила:
— Я Кэтлин Макбрайд.
Весли хотел добавить «Хокинс», но Кромвель стукнул руками по столу и вскочил на ноги.
— Вы — вероломная повелительница Клонмура?
— Вероломство ваша специальность, а не моя. Я также глава клана Макбрайдов.
— Вы водили Фианну во все ее кровопролитные набеги?
Лютая ненависть заострила черты ее лица.
— Да, я признаю это.
— Как интересно, — сказал Кромвель, вздыхая и снова садясь. Усталость прорезала на его щеках глубокие морщины.
— Вы понимаете, что подлежите смертной казни за нарушение моих законов?
Весли почувствовал, что ее плечи слегка задрожали, но голос оставался твердым.
— Сэр, я не могу нарушить ваши законы, потому что не подчиняюсь им.
Его лицо покрылось красными пятнами.
— Вся Ирландия подчиняется мне! Мадам, ваша страна примет законы и порядок протектора.
— Вы не принесли законы и порядок в Ирландию, — возразила она. — Вы принесли только жадных поселенцев, которые пролили нашу кровь, захватили наши земли и заставили нас платить налоги. Если это ваш способ установления законности и порядка, можете придерживаться его. Но не оскверняйте им Ирландию.
Ненависть, чистая, как отполированное лезвие, сквозила в каждом ее слове. Ненависть в ответах Кромвеля была пронизана честолюбием и нетерпимостью.
— Тем не менее, я управляю Ирландией и вами тоже.
— У женщины, я вижу, острый язык, — вмешался Терло. — Но все ирландцы прирожденные лгуны.
Кэтлин посмотрела на него.
— А кем, или чем, вы являетесь?
Ноздри Терло раздулись. Он поднял перо и опустил его в чернила, затем сделал какую-то запись в конце документа.
— Я государственный секретарь Английской республики.
Она вздернула подбородок.
— Молодец!
Кромвель обратился к Весли.
— Полагаю, у вас есть доказательства.
— Я был свидетелем набега, которым она руководила. Это может подтвердить и лейтенант по имени Эдмунд Ледимен, — Весли протянул подтверждение Ледимена, заверенное Хаммерсмитом, затем жестом указал на мужчину, стоящего у двери. Испытывая благоговейный страх перед протектором, шотландец резко отсалютовал.
— Маккензи подтверждает достоверность этого документа.
Кэтлин, которая сотни раз смотрела в лицо смерти и смеялась над ней, в страхе стиснула пальцы.
Кромвель приложил документ к уже лежащим на столе бумагам.
— Конечно, будет судебное разбирательство, но это пустая формальность. А потом… — Кромвель вздохнул. — Боюсь, результат будет неприятным. Но я должен преподать урок на вашем примере. Другие ирландские повстанцы должны узнать цену уничтожения англичан. Он поднял руку, чтобы вызвать стражу.
— Не так быстро, — голос Весли прозвучал как удар хлыста. — Вы дали письменное заверение, что если я доставлю вам вожака Фианны, вы не причините вреда ни мне, ни моим родственникам.
— Я намерен сдержать свое слово.
— Хорошо. Тогда вы должны понять, что не можете причинить вреда Кэтлин.
— Но почему же, черт возьми?
— Потому что она моя родственница. Я женился на ней.
У Терло выпало из рук перо и отвисла челюсть, Кромвель вскочил снова. Стакан с вином упал на пол, разбившись вдребезги и залив пол красными, похожими на кровь, лужицами.
Весли положил еще один документ перед протектором.
— Вот документ, подписанный свидетелями. Она моя законная жена и, стало быть, родственница.
— Брак между ирландцами и англичанами невозможен.
— Мы поженились в открытом море. Союз заключен законно.
— Ты лживый папистский дьявол! — вскричал Кромвель.
Государственный секретарь внимательно изучал документ. — Кажется, он в порядке, ваше высочество.
— У меня есть копии, заверенные Верховным судом и специальным уполномоченным. А также и виконтом Фауконбергом. При упоминании о зяте лицо Кромвеля исказилось гневом. Фауконберг симпатизировал роялистам, имел большое влияние и не очень одобрял планы Кромвеля. С крепнущей уверенностью Весли обвил рукой талию Кэтлин.
— Если с головы этой женщины упадет хоть один волосок, я выставлю вас бесчестным нарушителем обещаний, недостойным доверия самого последнего простолюдина в королевстве.
— Нет больше королевства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117