— Пустите ее, — произнес кто-то. — Бог милостив…
Палач смотрел куда-то поверх головы жертвы.
Охваченный безумной надеждой, Ранд вскочил на ноги и оглянулся.
Лианна.
Она приближалась к нему словно неземное видение, окруженное серебристым сиянием, потом смеясь и плача одновременно бросилась на шею Ранду.
— Я люблю тебя, — сказала Лианна. — Я люблю тебя и пришла сказать тебе об этом.
Его сердце готово было выскочить из груди от радости. Он крепко обнял жену: Лианна пахла ветром и лесом. Потом Ранд наклонился и поцеловал ее.
— Ах, Лианна, ты выбрала странное время, чтобы, наконец, сказать мне об этом. Повтори еще раз, что любишь меня.
— Я люблю тебя, — сказала она по-английски, затем по-французски. — Я люблю тебя и готова кричать об этом на всех языках.
Ранд смотрел на Лианну и вспоминал ту осторожную девушку, какой она была, когда они впервые встретили друг друга. Теперь перед ним стояла сильная решительная женщина, которая говорила о своей любви также легко и свободно, как в свое время о пушках и порохе.
Он нежно коснулся ее щеки. Лианна изучала любовь всем своим существом, а эта улыбка могла бы спустить на землю богов. Ранд унесет ее образ с собой в могилу.
— Я люблю тебя, Лианна, и теперь могу умереть спокойно, зная, что ты ответила на мою любовь. Расскажи Эймери обо мне, когда он подрастет…
Она отпрянула.
— Боже мой, ты не умрешь! Неужели я рисковала свой жизнью только для того, чтобы услышать, что ты собираешься спокойно умереть?
Ранд в смятении всматривался в глубину ее серебристых глаз.
— Что ты хочешь этим сказать?..
— Пойдем скорее от этого ужасного места, — Лианна потянула его за рукав.
Он обвел взглядом окружавших их рыцарей.
На лицах одних читалось облегчение, на других — негодование.
— Любимая, я не свободен, я не могу уйти отсюда, — сказал Ранд.
— Вы — свободны, милорд, — прозвенел чей-то голос.
Толпа расступилась, пропуская короля Генриха, за которым по пятам спешили Батсфорд и Шионг.
Генрих, весь бледный, подошел к Ранду и, отбросив формальности, обнял его.
— Боже мой! — выдохнул король, голос его непривычно дрожал. — Подумать только, едва не свершилась вопиющая несправедливость! — он отступил на шаг, по-прежнему держа Ранда за руку. — Много безрассудств совершено в Агинкуре. Я выиграл сражение, но что это значит? Что я — король Англии и Франции?
Лианна тихо ахнула. Генрих, очевидно, услышал это, потому что повернулся к ней.
— Франция навсегда останется Францией независимо от того, на чьей голове будет ее корона, — он вложил руку Лианны в руку Ранда. — Безусловно, королевства можно использовать для достижения своих целей, но не сердца.
Ранд наконец понял, что король осознал свою ошибку и проявил гуманность. Среди рыцарей раздались радостные, но иногда и недоверчивые возгласы.
Лицо Генриха снова стало непроницаемым, лишь внимательный взгляд мог заметить в его глазах остатки только что пережитого ужаса. Он с серьезным видом кивнул в сторону Лианны.
— Ваша жена, милорд, добилась того, чтобы справедливость восторжествовала. Не без потустороннего вмешательства, — при этом король хитро взглянул на Батсфорда, который при этом густо покраснел, — ей удалось избавиться от оков и ускакать в Буа-Лонг. Там она с помощью всего лишь десяти человек ухитрилась одержать победу над рыцарями дофина.
Генрих раскрыл ладонь, на которой лежала королевская печать.
— Она привезла мне это и твой плащ, тот самый, который надевал Мондрагон.
Ранд ошеломленно уставился на Лианну, только сейчас заметив следы усталости на ее прекрасном лице.
— Но как ты попала в замок?
Она вздернула подбородок.
— Я переплыла ров.
Ранд почувствовал к жене огромную любовь и сострадание. Только он знал, чего ей это стоило, и все же она переборола свой страх из любви к нему.
— О, Лианна…
Один из людей дома Йоркских заметил:
— Может, женщина сфабриковала это свидетельство? Я уверен, что у ее мужа не один плащ. Генрих холодно взглянул на него.
— Но ни один из них не испачкан кровью Мондрагона от раны, полученной им во время грабежа в обозе.
— Вероломство французской девки, — настаивал йоркширец.
Генрих повысил голос.
— А королевская печать?
Тот опустил голову и зашагал прочь.
Генрих кивнул на повозки, составленные в круг, в середине которого стоял Жерве.
— Мондрагон только что продиктовал полное признание, — затем с довольным видом повернулся к Шионгу. — Вчера я заметил твое мастерство в обращении с огнестрельным оружием. Кто ты? И почему воюешь на стороне Англии?
Затаив дыхание, Ранд сжал руку Лианны. Она бросила на мужа удивленный взгляд.
Шионг почтительно поклонился.
— Я — Шионг, Ваше Высочество, — быстро проговорил он. — Я сражался на стороне Англии, чтобы… выполнить давнее обязательство.
— Ты должен непременно рассказать мне об этом, — заинтересовался король. — Возможно, я назначу тебя главным оружейником.
На лице Лианны появилось разочарование.
— Теперь Шионг покинет нас, — она глубоко вздохнула. — Впрочем, это как раз то, что ему нужно.
— Да, да, — пробормотал Ранд, наблюдая как два брата, склонив друг к другу головы, говорили о том, какая слава ждет Ланкастеров. — Они оба — принцы королевской крови, но только здного из них упомянут летописцы.
— Здесь какая-то загадка, — недоумевала Лианна.
— Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, любовь моя, — Ранд ласково притянул к себе жену и положил подбородок на ее макушку.
Зрители и рыцари постепенно разошлись по своим делам. И только Жерве в одиночестве слонялся среди повозок.
— Король Генрих захватил много пороха у французов, — заметила Лианна, указывая на один из фургонов, в котором были сложены бочки, помеченные буквой «Б», обозначающей имя Святой Барбары, покровительницы охотников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142