Подстриженные деревья образовывали замысловатые арки, создавали тенистые беседки во всех частях сада. Вдруг он услышал шорох и увидел женщину, стоящую в тени дерева. На ней был зеленый наряд. Головной убор цвета слоновой кости обрамлял лицо, скрывая волосы. Высокая и стройная, как ива, она подняла руку в робком приветствии.
– Энни! – имя страдальческим шепотом вырвалось из внезапно пересохшего горла.
Ноги сами собой понесли его навстречу ей. Это было видение из снов, но даже во сне она никогда не приходила к нему такой прекрасной.
В видениях его посещала Энни, которую он знал, бесконечно желанная, смеющаяся девочка-подросток.
Женщина, ожидавшая в тени, казалась незнакомкой. Хрустя гравием, он подошел поближе и увидел само совершенство. Кожа у нее была гладкой, как свежий снег, фигура стройной и прямой, осанка по-королевски благородной. Время сгладило в ней все недостатки, превратив в воплощение грез. В своем придворном наряде она была неотразима. Затянутый шнурком корсаж обрамляли золотые ромбы, узкие рукава подчеркивали тонкость рук, головной убор, из-под которого выбивалось несколько прядей, скрывал золотисто-рыжие волосы.
Глаза ее были такими же ясными, как море в погожий день.
– Эван, – просто произнесла она, но в голосе угадывалось волнение. Тембр его изменился: теперь в нем чувствовалось благородное происхождение. Одного-единственного слова было достаточно, чтобы любой мог понять это.
– Я… я не знал, захочешь ли ты видеть меня, – сказал он.
Она затаила дыхание и сжала ладони вместе. По этому жесту он мог судить об охватившем ее волнении.
– Все эти три года, – проговорила она, слегка запинаясь, – я мечтала только об этом.
Внезапно напряжение между ними исчезло, и Энни, смеясь и плача, оказалась в его объятиях. Она страстно прижалась к нему, словно боялась, что он был видением, которому от легкого дуновения ветерка суждено исчезнуть.
– Боже мой, Энни, как мне тебя не хватало, – он принялся целовать девушку самозабвенно и требовательно, пока в нем не пробудилось желание. Она тихо всхлипнула, но сладостное объятие продолжалось всего несколько мгновений, и Энни оторвалась от него.
Где-то на расстоянии печально прокричал павлин.
– Ничто не изменилось между нами, – затуманенными глазами девушка смотрела на него. Она поднесла ладонь к губам. – Я надеялась, что все будет по-другому, но в то же время была уверена, что умру, если все будет по-другому.
Он прикоснулся лбом к ее лицу:
– Энни, я никогда не хотел влюбляться в тебя, но когда это случилось, мне уже не хотелось, чтобы было иначе.
Девушка отошла от Эвана на несколько шагов и оглянулась по сторонам.
– Нас не должны видеть вместе. Это место обычно такое людное.
Он словно что-то понял.
– Такова судьба, Энни. Мы всегда будем любить друг друга только тайно.
– Но это лучше, чем не любить вообще… – сказала она.
Внезапно это заявление напомнило ему о Касильде. Обе женщины странным образом походили друг на друга, они были как две стороны одной медали. Касильда – страстная, гордая, независимая. Энни – образованная и изысканная, однако не уступающая кимарунке ни в силе, ни в страстности, ни в независимости.
– Эван, я могла бы сказать о нашей любви самой королеве, но боюсь того, что с тобой может случиться после этого.
– Так королева знает, кто ты такая?
Девушка покачала головой.
– Андрэ рассказал ей о том, что случилось в Гема-дель-Мар… Она думает, что наследник Тюдоров затерялся где-то на островах. Королева уже меньше волнуется из-за отсутствия подходящего преемника, ведь здоровье ее значительно улучшилось, и она собирается прожить еще очень долго, – опустив голову, Энни рассматривала гравий у себя под ногами. – Но Елизавета любит меня и не разрешит мне покинуть двор. К тому же она не выносит любовных романов в кругу своих приближенных.
Он не спускал с Энни глаз.
– Королевой быть гораздо лучше.
Она взяла его руку и прижалась губами к ладони:
– Да.
– Если ты останешься здесь, тебя могут узнать и объявить наследницей престола.
– Да, – снова согласилась она и отпустила руку. – Вероятность невелика, но она существует.
Эван внимательно посмотрел ей в глаза. Он прочел в ее взгляде непримиримость и решительность.
– Ты хочешь этого?
– А куда мне еще идти? – спросила она. – С тобой?
– Ты же знаешь, это невозможно. Давай не будем об этом говорить.
– Хорошо, – Энни сжала его руку. – Как твой отец?
– Он здоров, спасибо.
– А Оуэн?
Эван пожал плечами:
– Я старался держаться от него подальше. Каждый год он строит планы своего появления при дворе, но королева не вызывает его. Тебе здесь нравится, Энни?
– Думаю, да. Летом все рвутся прочь из Лондона, но я не испытываю такой потребности, – от порыва ветра она вздрогнула. – У меня нет другого дома, где я могла бы провести свою жизнь, Эван, хотя и здесь я одинока…
«Тогда живи со мной!» – прокричала душа Эвана, но произнести это вслух он не посмел. Он собирается отправиться в путешествие, из которого может не вернуться, и не имеет права связывать ее судьбу со своей, обрекая на вечное ожидание и неизвестность, как бедняжку Мэри Ньюман Дрейк.
– Эван? – она прикоснулась к его рукаву, и он ощутил тепло ее пальцев. – О чем ты думаешь?
Он глубоко вздохнул:
– Думаю о том, как трудно прощаться. Сколько бы мы с тобой ни прощались, это всегда будет одинаково трудно.
Энни часто заморгала, и он увидел, что у нее на глазах блестят слезы. Его пронзила боль желания.
– Эван, идем со мной, – она повернулась и пошла к воротам, ведущим к реке.
– Куда мы идем?
Девушка открыла ворота и подвела его к ожидавшей их лодке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110