Но в глазах Марии это преимущество выглядело незначительным: Черный Медведь родился воином, в то время как Люк по натуре – земледелец, совершенно не обученный искусству убивать врагов.
Это стало совершенно очевидно, когда Люк неумело, почти неуклюже нанес первый удар. Ухмылка Черного Медведя стала еще шире, когда он понял, насколько неопытен его противник.
Для Марии было истиной пыткой наблюдать за боем и слушать одобрительные крики толпы зевак. Черный Медведь играл со своей жертвой, как рысь с кроликом: словно танцуя, он продвигался вперед, чтобы нанести быстрый удар ножом, потом так же легко отскакивал назад, ловко уворачиваясь от неуклюжих выпадов Люка. Его восторг при виде крови на руках и плечах юноши казался Марии просто отвратительным.
Разумеется, Черный Медведь мог бы прикончить Люка одним точным ударом ножа, но он не был милосердным убийцей: ему хотелось заставить сына Эдера страдать.
Люк мужественно отражал все атаки, словно не чувствуя боли от ран, покрывших его плечи и руки.
Наконец Мария поняла, что же происходило на самом деле: Люк выжидал, пока Черный Медведь выбьется из сил. Воин был уже далеко не молод, и все эти танцы и воинственные пируэты явно утомляли его. Он дышал с трудом, а когда резко поворачивал голову, со лба капал пот.
Но Мария не позволяла себе надеяться, что это даст Люку какое-то преимущество. Черный Медведь слыл опытным и искусным убийцей. Даже когда Люку удалось мощным ударом опрокинуть противника, триумф длился лишь несколько секунд.
Однако незначительный успех врага привел Черного Медведя в ярость; жестокая игривость индейца превратилась в холодный гнев. Выбрав удобный момент, он так глубоко всадил нож в плечо юноши, что кровь из огромной раны залила всю грудь Люка.
Глаза Люка сразу потускнели, и Мария почувствовала, что силы покидают его. Неожиданно, перекрывая шум толпы, раздался громкий высокий крик. Мария оглянулась и увидела Ребекку, стоявшую между женщинами, которые привели ее сюда.
Казалось, глубоко запрятанный дух вырвался наружу, и в глазах женщины сверкали холодные искры ужаса. Не отрывая взгляда от страшной раны на плече брата, Ребекка протягивала к нему молитвенно сложенные руки и кричала:
– Люк! Люк!
Увидев искру сознания в глазах сестры, услышав в ее устах свое имя, Люк с новой силой набросился на Черного Медведя, охваченный ужасным гневом. Движения его стали такими стремительными, что враг не успевал отвечать на них. После того, как томагавки упали на землю, мужчины сошлись в смертельной рукопашной схватке, подняв ножи и потрясая ими над головами.
Глаза противников излучали ненависть, лица были нахмурены. Неожиданно, словно сговорившись, враги расцепили объятия и, отбросив ножи, снова слились в неразрывный комок из тел и ругательств.
Черный Медведь дрался с кошачьей хитростью, но, благодаря своей силе, Люку удавалось отражать его удары и укусы. Наконец Люк уложил индейца на спину и сел на него верхом, так придавив коленями кисти рук, что тот не мог пошевелиться.
Широко раскрытые глаза воина говорили, что он осознает свое поражение. Несколько индейцев бросились ему на помощь, но резкий окрик вождя остановил их:
– Назад! Это бой Черного Медведя!
Злобно бормоча что-то под нос, воины вернулись на место.
Охваченный гневом, Люк принялся яростно наносить удары по лицу врага. Даже когда Черный Медведь явно ослабел, юноша не мог остановиться. Мария видела, как слезы текли по щекам Люка, перемешиваясь с потом.
Наконец удары ослабли, как утих и гнев юноши. Он с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, грязный, окровавленный, направился к Ребекке, чей крик перешел в рыдания.
Но тут, как просыпающийся дикий зверь, за его спиной снова возник Черный Медведь. Лицо индейца было разбито до неузнаваемости, но черная ненависть придала ему силы. Подняв из пыли нож, он заковылял к Люку.
Мария услышала чей-то отчаянный крик и только потом поняла, что кричала она сама.
Черный Медведь уже занес нож, но Люк успел оглянуться и схватил его за руку. Пальцы индейца мертвой хваткой вцепились в оружие. Сначала лезвие блестело у самого горла Люка, потом переместилось к сильной смуглой шее индейца. Смешав дыхание, глаза в глаза, грудь в грудь стояли враги друг против друга, охваченные жаждой мести.
Дрожащей рукой Черный Медведь старался достать Люка ножом.
– Ты – убийца, Люк Эдер, – прохрипел он на ломаном английском.
– Нет! – выкрикнул Люк. – Ты недостоин, чтобы тебя убили.
– Ты – убийца, как и все белые!
Рот Черного Медведя искривился в отвратительной усмешке, и он неожиданно ослабил руку. Против воли Люка нож по инерции вошел в горло индейца; из раны хлынула темная кровь. По-прежнему улыбаясь, словно смакуя свою ненависть, Черный Медведь упал на землю. Его жизнь ушла в песок вместе с кровью.
Люк без сил рухнул рядом и молча лежал, глядя на поверженного врага. Мария тут же бросилась к юноше. Теперь она была, как никогда, нужна ему, чтобы помочь преодолеть страшное раскаяние, стоявшее в его глазах.
– Все кончено, Люк, – мягко сказала девушка.
– Я убил его, – произнес юноша, словно не услышав ее. – Я убил его.
– В конце концов, это именно то, чего хотел Черный Медведь: умереть в схватке, как истинный боец, и сделать из тебя убийцу. Ты не мог позволить ему победить себя. Он заслужил эту смерть. Посмотри на свою сестру, посмотри, что сделал с ней Черный Медведь.
Но не слова Марии, а рыдания Ребекки, помогли Люку пересилить презрение к самому себе. Рыжеволосая женщина ползала в пыли около Черного Медведя и выла, обливая его слезами, словно собака, оплакивающая своего хозяина, который не уставал пинать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129