Дэвид приподнял бровь и иронически посмотрел на сестру.
— Ты что же, думаешь передать его в дар какому-нибудь музею?
Розалин расхохоталась:
— Нет уж, благодарю покорно. Как-нибудь проживу с чувством вины и неловкости.
— Кстати, я говорил об этом и сэру Айзеку, после того как меч перешел ко мне. Но этот старый сумасброд сказал, что не доверяет музеям: там, видите ли, его может увидеть женщина и коснуться его руками.
— А ты не спрашивал его, почему он не хочет продать этот меч женщине? — спросила Розалин.
— Он сказал мне, что не знает.
— Как это «не знает»?! Дэвид хмыкнул.
— Вот и я ему то же ответил. Но сэр Айзек заявил, что его отец передал ему этот меч по наследству с одним условием: если он не хочет, чтобы на него было наложено вечное проклятие, он ни в коем случае не должен передавать клинок женщине. Очевидно, он подписал при этом бумагу, подобную той, что пришлось подписать и мне, а до него и предыдущему владельцу. Больше Дирборну ничего не известно об истории меча. Но я скажу тебе вот что, Роузи: к сожалению, сэра Айзека сейчас здесь с нами нет, и он не может подтвердить или опровергнуть мои слова, но из того, что он мне поведал, и в особенности из его странного поведения я могу заключить, что он действительно верит, что этот меч проклят.
— Он так решил из-за того, что клинок зовется Проклятье Бладдринкера?
Дэвид неопределенно пожал плечами:
— Ты можешь с этим не согласиться, но предыдущие владельцы меча всю жизнь тряслись от страха, что с ним может что-нибудь случиться. Этот страх не может быть беспочвенным — он должен быть на чем-то основан.
— Вероятно, это какое-то старинное предание, сохранившееся еще с древних времен. Ты ведь знаешь, в средние века люди были суеверны и невежественны. Они верили в языческих богов, колдунов и ведьм, демонов и даже в эльфов и фей. И этот меч не исключение — не зря он приобрел такую дурную славу. Жаль только, что теперь мы, наверное, никогда не узнаем, что за проклятие тяготеет над ним.
— Во всяком случае, одно мы знаем точно — это проклятие было связано с женщиной или женщинами. Розалин согласно кивнула:
— Если задуматься, это само по себе странно: ведь исторически, за редким исключением, женщины не имели никакого отношения к вооружению. Королева могла командовать армией, но не имела права носить оружие. — Тут Розалин лукаво усмехнулась. — Опять же за редким исключением.
— А-а, теперь мне все понятно. Ты стала обладательницей меча и решила пойти войной на всех своих врагов?
Розалин рассмеялась. Все еще продолжая улыбаться, она промолвила:
— О войне, конечно, речь не идет, но мне ужасно хочется испробовать острие этого клинка на небезызвестном тебе Бэрри Хортоне — пусть в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем решит разыгрывать передо мной очередной пошлый спектакль.
Дэвид нахмурился — Розалин еще не успела рассказать ему о происшествии. Она сама уже почти забыла этот инцидент и могла теперь без смущения поведать его своему названому брату.
— Что опять выкинул этот мерзавец? — сурово спросил Дэвид.
— Он пронюхал, что я приобрела меч, и подослал ко мне в кабинет молодого человека, одетого в костюм викинга. Этот «средневековый воин» торжественно поведал мне, что его зовут Торн Бладдринкер.
— Торн Бладдринкер?
Розалин поморщилась и кивнула. Дэвид знал, что грубые намеки на розовые кусты и колючки ей пришлось выносить долгие годы, но никто еще не пытался заходить так далеко и именовать себя Торном. Да и какие родители (если они, конечно, в здравом уме и твердой памяти) нарекли бы своего сына таким странным именем?
— Да, вот именно. Торн Бладдринкер, — подтвердила Розалин. — Поэтому-то я и догадалась, что милый розыгрыш — дело рук Бэрри Хортона. Он, вероятно, долго к нему готовился, а в то утро случайно увидел, как я тащила посылку в свой кабинет (я слишком долго проторчала в очереди на почте, и у меня не было времени заехать домой). Если он Заметил меня с этой огромной коробкой, то сразу смекнул, что в ней находится, и в тот же вечер устроил этот маскарад.
— И чего, спрашивается, еще ожидать от такого беспринципного подонка и…
— Tec, — прервала брата Розалин, видя, что лицо его залила краска негодования: Дэвид презирал Бэрри почти так же сильно, как она сама. — Когда-нибудь он получит по заслугам — я в этом не сомневаюсь, так как верю в справедливость. Возмездие все равно рано или поздно настигает даже тех, кому удалось поначалу его избежать.
Она поскорее перевела разговор на другую тему, чтобы Дэвид обуздал свою ярость и забыл на время о Бэрри Хортоне. Когда спустя несколько минут он уже от души смеялся, — а ей было не трудно этого добиться, ибо она от природы была одарена хорошим чувством юмора, о котором знали только самые близкие ей люди, — она вновь вернулась к тому, что ее так занимало.
— Скажи, почему сэр Айзек вообще решил продавать меч, если он так боялся этого проклятия?
— Потому он его и продал, что боялся. Старику взбрело в голову, что жить ему осталось не долго, а у него только дочери, и после него они унаследуют все его имущество. И он решил продать меч прежде, чем он попадет им в руки.
Розалин недоверчиво покачала головой:
— Как странно, что в наше время еще находятся люди, которые верят в подобную чепуху.
— К счастью для тебя, — ухмыльнулся Дэвид. — Иначе сэр Айзек никогда не продал бы этот меч. А так — мы сидим сейчас здесь с тобой, являя собой живое доказательство беспочвенности всяческих суеверных страхов: во всяком случае, на меня не действуют злые чары после того, как я собственноручно передал меч женщине, да и ты пока что не обратилась в камень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13