Этот глупец взаправду верил, что его скакун может обогнать Слейпнира, самого быстрого из коней.
— Наверное, Один пережил немало приключений верхом на Слейпнире. Я хочу знать их все!
— Хм… ну, например, однажды Один помог викингу по имени Хаддинг спастись от преследователей. Он набросил на Хаддинга плащ, усадил его перед собой в седло и умчался прочь. В какой-то момент викинг глянул в щелку и был поражен тем, что Слейпнир скачет прямо по морской глади и что копыта его высекают из волн лишь мельчайшие брызги, словно искры из камня.
— Поразительно! — воскликнула Кимбра. — И что же, Один часто спасает простых смертных?
— Только тех, кому покровительствует. Остальные могут просить помощи у его супруги Фрейи, которая любит поступать по-своему. — Дракон бросил косой взгляд на брата, широко улыбнулся. — Впрочем, в браке это случается сплошь и рядом.
Вулф нетерпеливо отстранил слугу, подошедшего долить в его рог эля. В этот вечер он мало пил и даже не прикоснулся к обильному угощению — ему требовалось удовлетворить аппетит совсем другого рода.
— Мне всегда казалось, — заметил он едко, — что между Одином и Фрейей царило бы согласие, если бы в их дела не совалась услужливая родня.
— А мне кажется, — тотчас отпарировал Дракон, — что Одину следует больше ценить свою супругу. Разве она не самая прекрасная, отважная и мудрая из женщин… я хочу сказать, из богинь? — Он откинулся на спинку скамьи и многозначительно добавил: — По-моему, Один не заслуживает такой жены.
Кимбра сдвинула брови. Норвежские саги были ей внове, и она не вполне понимала иерархию местных богов. Судя по всему, Один стоял в ней на самой верхней ступени, но занял ее только после возрождения, когда пожертвовал собой на благо всего человечества. Эта история поразительно напоминала то, во что Кимбра верила с самого детства, но на этом сходство и кончалось. Один был женат и никак не мог ужиться со своей божественной супругой. Иначе говоря, у него были чисто человеческие проблемы.
К тому же Кимбру задела пикировка между братьями, где так много было сказано между слов. Она украдкой глянула на Дракона. Тот был в превосходном настроении, невзирая на боль от не до конца зажившей раны. Кимбра задалась вопросом, кто его лечил и как и не предложить ли свою помощь. Не мысли ее прервал пристальный взгляд Вулфа, который она необдуманно встретила.
Весь вечер Кимбра старалась не смотреть на мужа, потому что только так могла сохранить хладнокровие. И вот ее словно встряхнуло, словно пронзило острым и горячим клинком. Она почти что физически ощутила голод Вулфа — загадочный голод, ничего общего не имевший с едой, — который он всеми силами старался побороть. Но было ясно, что эту битву ему не выиграть.
Вот он поднял руку и что-то негромко приказал подскочившему слуге. Тот сразу убежал, а через минуту появилась Марта.
— Пора, леди.
Глупо было спрашивать, куда пора и зачем, но этот вопрос чуть было не сорвался с губ девушки. Выдержка помогла ей промолчать: ведь она и так оттянула этот момент, насколько сумела, поощряя Дракона ко все новым и новым рассказам. Она сильно распалила этим Вулфа, и вот теперь приходилось расплачиваться.
Кимбра поднялась с внезапно пересохшим горлом, не зная, удержат ли ее ноги. Чудом ей удалось побороть слабость и выйти из-за стола. Это не прошло незамеченным. В толпе раздались смешки и поощрительные возгласы. Вот когда Кимбра прокляла свое знание норвежского. От шуточек у нее заалели щеки, а ноги все-таки подкосились. Она, быть может, упала бы, не поддержи ее Вулф.
Взгляды их встретились. В глазах мужа было откровенное вожделение, но и что-то еще, не столь кратковременное, потому что насытить это было труднее. Кимбра ощутила это всем существом, и хотя не знала ему названия, ей стало легче.
А потом группа женщин во главе с Мартой сомкнулась вокруг нее и повлекла прочь под особенно громкий аккомпанемент музыки.
Жилище Вулфа освещалось несколькими железными светильниками на штырях, воткнутых прямо в пол. В них горел тюлений жир, пламя дрожало от каждого дуновения, бросая на стены изменчивые громадные тени. Кимбра приняла нелепую ванну и тряслась от холода.
Издалека доносились приглушенные звуки пиршества, но здесь, в окружении варварской роскоши, было совсем тихо. Никто из женщин не шутил, не сказал Кимбре ободряющего слова. В этот момент особенно остро ощущалось, что она чужая среди них.
С необъятной постели было откинуто меховое одеяло, простыни покрывали лепестки диких роз. Все четыре ножки и спинка были увиты ячменными колосьями. Одежду Кимбры забрали прочь, а ее облекли в тончайшую сорочку, ворот и манжеты которой были расшиты руническими символами. Когда все необходимое было сделано, женщины молча скрылись за дверью. Марта осталась, чтобы расчесать новобрачную.
— Эта рубашка — мой дар тебе, леди. Я сшила ее для Кирлы, но теперь такая роскошь ей ни к чему.
— Я не понимаю…
— Для брака попроще — проще и наряд.
Кимбре потребовалась пара минут, чтобы понять суть сказанного. Разобравшись наконец, она повернулась:
— Ты надеялась, что лорд Вулф возьмет твою дочь в жены?
Марта только передернула плечами. Рука с гребнем размеренно двигалась, пламя в светильниках мигало.
— Ты так молода, леди, и так одинока. Будь здесь твоя мать, она бы тебя… подготовила. Если вообще можно подготовить к такому.
Марта обошла Кимбру и наклонилась, чтобы взгляды их встретились. Она старалась смотреть с симпатией, но глаза казались двумя оловянными пуговицами — неглубокие, замкнутые.
— Тебе будет больно, леди, очень больно, как любой из тех, с которой лорд Вулф делил ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110