В одном мертвеце она узнала метиса, охранявшего ее на «Камелоте».
На «Сан-Доминго» поднялся адский гвалт, когда была обнаружена лодка с двумя белыми. Тарр сидел, судорожно обхватив руками колени, словно должен был удерживать себя, чтобы не совершить отчаянного поступка.
– Вот что это были за крики, которые мы посчитали приветствием, – произнес он. – Команда «Камелота» попала в ловушку! «Сан-Доминго» был работорговым кораблем. Видите на плечах у негров выжженное «S»? Это рабы Санти. Они, должно быть, освободились и завладели «Сан-Доминго». А потом ждали. Поэтому на палубе было так тихо.
Тарр смотрел перед собой, на железные браслеты с обрывками цепей, все еще охватывающие его запястья и щиколотки. То, произошло там, на корабле, даже этого видавшего виды мужчину повергло в смятение, лишившее его слов, которыми он мог бы подбодрить Каролину. Она сидела, положив руки на колени и слегка запрокинув голову. Перед ней возвышалась громада «Сан-Доминго». С разъеденным ржавчиной и оплетенным водорослями корпусом, с разодранными парусами, корабль походил на блуждающий корабль-призрак.
Вся палуба «Сан-Доминго» была обагрена кровью.
На стойках поручней висели клочья мундиров сброшенных за борт трупов. Добытые в схватке с людьми Эреры ножи и другое оружие, сваленное кучей, были свидетельством не победы в бою, а резни, в которой изможденная голодом и жаждой команда вырезалась как скот.
У подножия грот-мачты высилась громадная фигура негра, судя по всему, предводителя. Он выделялся среди своих соплеменников не только гигантским ростом, но и наличием одежды – его тело было прикрыто ярко-красной туникой, доходящей до колен. У него одного не было оружия. Молча, лишь взглядами и жестами, он руководил этой оравой. Громкий шум, вызванный угаром победы, смолк по его знаку. Или предвкушение расправы над новыми белыми жертвами заставило их замолчать? Каролина видела перед собой голые тела: мощные, словно вырезанные из черного дерева торсы, согнутые, почти старческие спины, на каждой из которых горело выжженное «S», шрамы, следы перенесенной оспы и рубцы от плеток из кожи аллигаторов.
Привязанный к стене каюты, широко раскинув руки, как распятый на кресте, голый и неподвижный, висел Эрера. Он был еще жив. Его взгляд упал на Каролину, и сейчас, перед лицом смерти, все еще полный непримиримой ненависти!
Не в силах выдержать этот взгляд, Каролина отвернулась и увидела, как к ней подходил предводитель негров. На голову выше ее, он остановился перед ней. Теперь, вблизи, она заметила, что он был мулатом. Его кожа была приглушенного коричневого цвета кокосового ореха, волосы лишь слегка курчавились. Узкий прямой нос, неожиданно мягкие губы – все его лицо было отмечено печатью доброты, и жестокость, казалось, служила ему лишь маской.
– Меня зовут Септимус. Вы его жена? – спросил он на чистом английском языке.
Каролина не сразу поняла вопрос. Потом ей стало ясно, что он имел в виду Эреру.
– Нет! – бросила она. Потом показала на Тарра: – Мы были его пленниками! – Но она еще не успела произнести эти слова, как включилось ее сознание. Она испугалась новой вспышки кровожадности негров.
– Убейте этого негодяя, – спокойно произнесла она. – Я желаю его смерти не меньше, чем вы. Но умно ли убивать его? Вам нужен каждый человек, умеющий обращаться с парусами, даже если он ваш пленный!
Септимус не спускал с нее глаз. В ее словах не было высокомерия. Лишь ясность, с которой она мыслила. Любая другая женщина при виде этого корабля с палубой, напоминавшей бойню, давно лишилась бы чувств. Ее же эмоции и мысли остались подвластны ей. Она была права. Его разум подсказывал ему то же самое тогда, когда они захватили команду «Сан-Доминго», заболевшую желтой лихорадкой. Кроме двух белых, они убили всех. Он хотел предотвратить резню, так же как сегодня. Но ему это не удалось. Обычно они подчинялись ему с одного взгляда, молчаливого жеста. Но в подобные мгновения, когда кровожадная месть соплеменников вспыхивала с такой силой, его власть кончалась. И теперь, оглянувшись, словно был связан с каждым из них невидимыми нитями, он почувствовал их становящееся все нетерпеливее требование отдать им жизнь этого человека, распятого на стене каюты. Разве это не было их правом, единственным оставшимся им – правом на месть? Когда они сидели, прикованные друг к другу, сбитые, как скот, в кучу, долгими ночами в трюме, разве он не обещал им эту дань?
Септимус вытянул руку. Его пальцы сжали ручку ножа. Он взмахнул рукой и метнул нож. Жужжание наполнило воздух, когда другие негры последовали примеру своего вожака. С жуткой улыбкой взирал Эрера на смертоносные снаряды.
Каролина широко раскрытыми глазами смотрела на чудовищное зрелище. То, что происходило сейчас, было не убийством, а варварским культом; эти ножи предназначались не человеку, а злой силе. Негры набросились с нечленораздельными воплями на труп, вырывая ножи из его тела. Хлынула кровь.
Каролина подняла взгляд, когда услыхала приближающееся шлепанье босых ног. Она смотрела в лица, похожие одно на другое, превратившиеся в маски дервишей, которых их страшный бог призывал принести ему новую жертву.
Тарр схватил Каролину за руку и притянул к себе. Она чувствовала, как силы покидали ее. Ей казалось, что палуба куда-то уходит из-под ног. Ни одного шороха больше не доносилось до нее. Это была одна из тех секунд, в которые человеческое сердце, предвосхищая смерть, в один миг прощается со всем, что было дорого в этом мире.
Вокруг простиралось синее море, зеленела пирамида острова. Белой свечой парил «Камелот» на волнах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62