Слейд Гаррет хоть и мой муж, но он не смеет мне указывать!»
Ханна медленно начала подниматься со стула, уперев ладони в стол. Слейд делал то же самое, его ноздри угрожающе раздувались.
Дверь позади Ханны открылась. Серафина велела Ровене потесниться и бодро прошла к столу. В руках у нее был поднос с дымящимся чайником.
Заметив странную позу Ханны и мрачное выражение лица Слейда, Серафина бросила беспомощный взгляд на Изабель. Сообразив, что можно вмешаться, она принялась расставлять чашки на столе и собирать грязную посуду. Служанка старалась как можно громче стучать тарелками и суетиться, видимо, рассчитывая, что молодожены отвлекутся и дело кончится мировой.
Однако противостояние Ханны и Слейда продолжалось. Они, почти не мигая, смотрели друг на друга. Теперь Ханна демонстративно уперла руки в бока, а ее муж сложил свои на груди.
Пембертон, явившийся с чистыми салфетками, мгновенно оценил ситуацию и тоже поспешил вмешаться. Краем глаза Ханна заметила, как он приблизился к столу, и успела подумать, что в доме Гарретов очень дружные слуги.
- Миссис Эдгарс передала, что главным блюдом на ужин будет телячья отбивная! - провозгласил Пембертон во весь голос, сделав широкий жест руками.
Ответом ему стала тишина.
- Телячья отбивная! - так же бодро повторил Пембертон и снова сделал нелепый жест руками.
Тишина повисла еще более гнетущая, почти осязаемая. Пембертон отступил на шаг и добавил чуть тише:
- Телячья отбивная для победителя турнира. - А через паузу, совсем шепотом: - Если хоть кто-то выживет.
Изабель вдруг хрипло расхохоталась и стукнула кулаком по столу.
- Ну, хватит противостояния! Я ужасно хочу чаю. В моем доме я не позволю, чтобы чьи-то ссоры лишали меня удовольствия выпить чашечку отличного свежего чая. А вы двое можете стоять и пялиться друг на друга столько, сколько пожелаете.
Ровена и Серафина мгновенно выросли с двух сторон от Изабель, наливая чай. Слейд и Ханна бросили друг в друга еще по одному уничижительному взгляду и сели, после чего девушка опустила голову и уставилась в чашку.
Она не прислушивалась к разговорам и даже не поднимала глаз, поэтому не знала, чем занят Слейд. И только под конец обеда, уже допивая чай, она с удивлением услышала, как Изабель отдает указания касательно предстоящего приема.
* * *
- Тебе не хватает помощи Оливии? - спросил Слейд вначале мягко, но уже через мгновение его тон изменился. - Черт, Ханна, да зачем тебе сдался твой дурацкий корсет?!
Ханна выпрямила плечи, но промолчала. Она стояла спиной к мужу, пока тот с раздражением развязывал шнуровку ее платья. От его прикосновений по шее и плечам бежали мурашки.
- Мне куда больше не хватает самой Оливии, чем ее помощи, - призналась Ханна со вздохом. - Она отсутствует уже четыре дня. Она точно не сообщила, куда отправилась?
- Нет, не сообщила, - твердо ответил Слейд. - Если хочешь, я расспрошу слуг. Может, она обмолвилась кому-нибудь из них, куда собирается.
Он распустил ленты корсета и расслабил жесткие косточки. Из груди Ханны вырвался вздох облегчения.
- Черт, да зачем ты его носишь? Ты бы видела свою спину! Вся кожа красная и в складку. Я не понимаю, как тебе удается дышать и уж тем более есть?
Он раздраженно сдернул с Ханны корсет и зашагал с ним к двери. Девушка обернулась, прикрыв груди ладонями, и испуганно залепетала:
- Куда ты его понес? Вернись немедленно, Слейд Франклин Гаррет!
- Не называй меня так! Ты напоминаешь мне Изабель, создавая не самую приятную ассоциацию для моей спальни. - Он остановился у порога и озадаченно уставился на корсет в своей руке, словно на живое существо. - И как меня угораздило его купить? Если бы не портниха, которая ужасно возмущалась отсутствием корсета среди покупок, я бы ни за что его не приобрел. - Распахнув дверь, он швырнул вещицу в коридор и вернулся к Ханне.
Девушка прикрылась пеньюаром, с ужасом думая о судьбе одного из слуг, которому суждено найти предмет ее нижнего белья в коридоре на полу. Беднягу наверняка хватит удар, кто бы он ни был - уж слишком они все старые и дряхлые в Вудбридж-Понде.
Ее мужа подобные мысли явно не занимали. Он отряхнул руки, словно корсет мог их испачкать.
- Туда ему и дорога, твоему корсету. Мне никогда не нравилось, если мои женщины заковывали себя в тиски… - Он резко осекся, сообразив, что сболтнул лишнее.
У него сделалось такое испуганное лицо, что Ханна с трудом подавила улыбку.
- Твои женщины? - переспросила она угрожающим тоном. Но Слейд заметил, что она борется со смехом, и ответил уже довольно невозмутимо:
- Я разве сказал «мои женщины»? Я сказал «моя женщина». Мне не нравится, что моя женщина заковывает себя в тиски… вот что я сказал. У тебя что-то со слухом, дорогая?
- Я тебе не дорогая. И со слухом у меня все отлично. А вот тебя бы я с радостью оттаскала за уши, наглый враль!
- Ханна, ты что, ревнуешь? - запоздало изумился Слейд. Ханна смущенно отвернулась. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось напускное пренебрежение:
- Ничего я не ревную. Просто я не позволю тебе дурачить меня! Мне неприятно думать, что до меня в твоей постели побывало немало девиц.
Слейд рассмеялся и привлек Ханну к себе. На лице его играла торжествующая ухмылка. Ханну поразил его натиск: она еще не привыкла к таким проявлениям чувств со стороны мужа. Смешавшись, она выпуталась из его объятий и нахмурилась.
- Ведь ты же не станешь утверждать, что вел жизнь аскета? Слейд снова рассмеялся.
- Конечно, нет.
Ханна ахнула от возмущения.
- Вот негодяй! - Она зарделась, но упрямо продолжала расспросы: - И они… лучше? Лучше меня?
Так ты все-таки ревнуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106