.. Ее пронзила невыносимая боль. Теперь она не могла ни крикнуть, ни вздохнуть – хуже боли, словно разрывающей на части ее тело, было ощущение грубого насилия. Она больше не принадлежала себе, став его добычей, словно мышка с переломанным хребтом в когтях беспощадной совы: ее уничтожили, раздавили... Он проник в ее тело, овладел ею, вытеснив все то, чем она была – она не ощущала ничего, кроме невыносимой боли...И вдруг внезапно все кончилось – и Леттис почувствовала слабость во всем теле и благодарность за то, что нет больше этой боли. Она готова была покориться, всецело подчиниться его воле, стать его вещью и находиться под его защитой, нежели страдать, оставаясь самой собой... Она застонала – и услышала звук собственного голоса словно издалека. Гамильтон снова заговорил – и от звука его голоса на глаза Леттис навернулись слезы: слезы позора, ужаса и – покорности.– Успокойся девочка, успокойся, – шептал он. – Вот и все...Она начала всхлипывать, он снова зашевелился – и опять проснулась боль.– Пожалуйста... – простонала она, но умолкла, не зная, о чем просить. Открыв глаза, девушка увидела склонившееся над ней лицо с волчьим оскалом.– А если у тебя родится мальчик, – объявил он, – мы назовем его в честь твоего отца. Тогда он даст за тобой доброе приданое.Мгновение Леттис ничего не понимала – а потом ее переполнила благодарность к этому волку, растерзавшему ее, а теперь намеревающемуся защитить. Ее поражение столь позорно, что она обязана теперь принадлежать ему, покорно служить – или умереть от позора. Она заглушила в себе голос разума и назвала это любовью. «Я люблю вас», – мысленно произнесла она. Но Гамильтон услышал лишь стон боли…

Книга втораяЕдинорог Глава 9 ...Но боги правы, нас за наши прегрешенияКазня плодами нашего греха. «Король Лир». Акт 5, сцена 3 Со смертью Елизаветы умерла и часть души Пола – весь мир словно рушился... Он погружался в воспоминания о тех благословенных временах, когда она была жива, семья крепка и все здоровы и счастливы – подобно Адаму, печалящемуся о навеки потерянном рае...Дети один за другим покидали его: Джейн не в чем было упрекнуть – ее брак оказался весьма удачен, и несколько раз на неделе она навещала отца. Мэри по-прежнему жила в Дорсете и в следующем году должна была обвенчаться с Даниэлом Беннеттом. Но что же остальные?...Джон, его гордость, пошел наперекор отцовской воле и покинул отчий дом, оставшись в мрачном Нортумберленде, в надежде заполучить руку Мэри Перси – да полно, удастся ли ему это? А его любимое дитя, радость его сердца, Пол-младший? С тех пор как он просил у отца позволения жениться на кузине Чэрити и получил отказ, он замкнулся в себе и порой по нескольку дней пропадал, напиваясь до бесчувствия в грязных тавернах... Теперь вот Леттис, милашка, глупышка Леттис, столь успешно делавшая придворную карьеру, стала жертвой бесстыдной похоти неотесанного шотландского барона – и Пол вынужден был дать согласие на их брак.Хотя в определенном смысле это была вовсе не плохая партия – Гамильтон богат, знатен и крепко стоит на ногах... Но ведь он чужак, к тому же протестант – да и то, что все решилось без его участия, бесило Пола.– Какие у меня были планы относительно Леттис! – говорил он Нанетте во время ее последнего посещения. – И в них вовсе не входило, чтобы девочка со столь блестящим будущим прозябала в варварском замке! Чего она там наберется? Ей придется оставить королевскую службу. И вот еще что: было стыдно испрашивать позволения у королевы на брак, который фактически уже заключен! Если бы не твое вмешательство...Нанетта воздела руки:– Но я же ничего не сделала! Королева совсем не возражала. После того, как женился лорд Дарнли, ей нет никакого дела до того, что происходит с фрейлинами!– А это и того хуже... – проговорил Пол угрюмо. – Если королеве безразлично, это значит...– Ну-ну, не думай о девочке очень уж дурно! – возразила Нанетта. – Уверена, в том, что произошло, не ее вина. Леди Сомс шепнула мне, что Гамильтон множество раз осведомлялся о Леттис и ее семье задолго до того, как все случилось. Похоже, он вначале все прикинул, хорошенько рассчитал – и только затем стал действовать. У бедняжки Леттис не было выбора...– Не было выбора... – Пола шокировали эти слова, и печаль овладела им с новой силой. – О, тетя Нэн, теперь она для нас потеряна! Замужем за протестантом, подумать только! Она потеряна для нас, и душа ее погибла!– Кто знает... – протянула Нанетта. – Наше дело – молиться за нее, просить Господа, чтобы он дал ей силы не изменить вере отцов. Гамильтон может и разрешить ей держаться старой веры – с условием, что она будет делать это тайно...– Но их дети...– Поживем – увидим. Не исключено, что она будет иметь на них большое влияние...Но безутешный Пол продолжал оплакивать ее, словно умершую – хотя сдержанно и спокойно согласился на ее брак с Гамильтоном и дал за ней прекрасное приданое. А под Рождество 1565 года семью постиг самый тяжелый удар. Пол-младший, возвращаясь в седле из города пьяным до бесчувствия, упал с лошади и всю ночь пролежал в снегу – нашли его лишь утром. Его здоровье было уже сильно подорвано пьянством, и любимейший сын Пола, проболев воспалением легких всего два дня, умер.Пол из последних сил пытался противостоять обрушившемуся на него несчастью – он ведь все еще оставался хозяином усадьбы Морлэнд и нес груз обязанностей, от которых никто не мог его освободить. Он потух и сгорбился... Но ведь в доме были еще двое младших мальчиков – Вильям, которому исполнилось двенадцать, и восьмилетний Артур. И словно не беспокоясь о том, что дом станет еще более угрюмым, Пол начал подыскивать место при дворе для Вильяма:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129