но многие, завидуя его рассудительности и доблести, одержали верх в совете, и консул с войском вступил в теснину. Как и предсказывал Сципион, войско было разбито и обращено в бегство, а две когорты попали в окружение, и тогда он сам с небольшими конными отрядами вернулся к ущелью, освободил их и вывел невредимыми. Доблесть его признал даже Катон, всегда более склонный порицать, чем хвалить: он сказал в сенате, что остальные полководцы в Африке воюют как тени, и только Сципион – как живой и сильный человек. А римский народ восхищался им так, что на выборах большинством триб он был избран консулом, хотя не имел еще должного возраста. Народный трибун Луций Скрибоний внес предложение, чтобы лузитаны, сдавшиеся римскому народу, были отведены Сервием Гальбой в Галлию и там отпущены на свободу. Против этого резко выступил Марк Катон, чья речь включена в его «Летопись». За Гальбу заступился Квинт Фульвий Нобилиор, которого Катон тоже не пощадил в сенате; а сам Гальба, видя себя осужденным, вывел с собою двух несовершеннолетних сыновей и сына Сульпиция Галла, которому он был опекуном, и произнес в свою защиту такую жалостную речь, что предложение было отвергнуто. Сохранилось три его речи: две против народного трибуна Либона с его предложением о лузитанах, и одна против Луция Корнелия Цетега, в которой утверждалось, что лузитаны, стоявшие лагерем против него, все перебиты, потому что стало известно: они по своему обычаю принесли в жертву богам коня и человека, а значит, просили мира лишь для вида, сами же замышляли напасть на его войско. Некий Андриск, человек темного происхождения, называвший себя Филиппом и выдававший себя за сына царя Персея, был за это прислан в Рим царем Деметрием Сирийским, но тайно бежал, собрал вокруг себя много народа, принимавшего его выдумку за правду, и с этим войском захватил почти всю Македонию, в иных местах силою, а в иных с согласия местных жителей. Он рассказывал, будто рожден Персеем от наложницы и был отдан на воспитание какому-то критянину, чтобы в превратностях войны, которую он вел с римлянами, сохранилось хотя бы семя от царского корня; воспитывался он в Адрамиттии до двенадцати лет, не зная своего происхождения и считая воспитателя своим отцом; и лишь когда тот занемог и почувствовал, что близок конец, то раскрыл ему его происхождение и дал ему грамоту с печатью царя Персея, оставленную для мнимой его матери, с тем чтобы передать сыну, когда тот станет взрослым, а до этого времени во что бы то ни стало сохранять дело в глубокой тайне. Теперь, когда он подрос, ему передавалась эта грамота, в которой отец оставлял сыну два зарытых клада. Когда он <...> еще не знавшему истинного своего происхождения, женщина рассказала ему, из какого он рода, и умоляла бежать из этих мест, пока слухи не дошли до царя Эвмена, который был Персею врагом, и тот не подослал бы к нему убийц. Испуганный этим, он бежал в Сирию, надеясь получить помощь от Деметрия, и там впервые решился открыть перед всеми, кто он такой.
Книга 50 (149–148 гг.).
Фессалия, в которую тоже вторгся Лже-Филипп, желая ее захватить, защищена римскими легатами с подмогою от ахейцев. Вифинский царь Прусий, человек, преданный самым низким порокам, убит своим сыном Никомедом при поддержке пергамского царя Аттала. У Прусия был и другой сын, у которого отроду, говорят, верхние зубы срослись в одну кость. Римляне посылают, чтобы примирить Никомеда и (этого) Прусия, трех послов, из которых у одного вся голова была в шрамах, у другого больные ноги, а третий слаб умом; Катон сказал, что у такого посольства нет ни головы, ни ног, ни духа. В Сирии в это время правил царь, родом не ниже царя Македонского, но по праздности и глупости схожий с царем Прусием: он проводил время, распутствуя в притонах, а царская власть была в руках Аммония, который воспользовался этим, чтобы убить и всех царских друзей, и царицу Лаодику, и Деметриева сына Антигона. В Нумидии умер, девяноста с лишним лет отроду, царь Масинисса, до последних дней занимавшийся юношескими упражнениями и сохранивший до старости такую силу, что в 86 лет еще родил сына. Он оставил власть трем своим сыновьям, старшему Миципсе, Гулуссе и Мастанабалу, который даже получил греческое образование. Публий Сципион Эмилиан, которого Масинисса назначил между ними судьей, разделил между ними управление царством. Далее он склонил к себе Фамею Гимилькона, карфагенского начальника конницы, человека отважного, главную опору пунийцев, и тот перешел на сторону римлян со всею конницею. Из трех послов, отправленных к Масиниссе, Клавдий Марцелл погибает, утонув во время бури. Карфагеняне убивают в сенатском собрании своего военачальника Газдрубала, внука Масиниссы, заподозрив его в измене, потому что он был близок с Гулуссой, союзником римлян. Публий Сципион Эмилиан выдвигает себя в эдилы, но народ провозглашает его консулом, хоть ему не исполнилось еще должных лет; после упорной борьбы поддерживающего его народа и долго сопротивлявшихся сенаторов, закон был обойден и Сципион избран консулом. Маний Манилий взял несколько городов близ Карфагена. Лже-Филипп в Македонии, уничтожив претора Публия Ювентия с его войском, был сам разбит и взят в плен Квинтом Цецилием, и Македония возвращена под римскую власть.
Книга 51 (147–146 гг.).
Карфаген, простирающийся в охвате на 23 мили, обложен осадою с большим трудом и взят по частям, сперва легатом Манцином, а потом консулом Сципионом, которому без жребия поручена война в Африке. Карфагеняне, видя свою старую гавань запертой Сципионом, строят новую гавань и, собрав в малое время большой флот, выходят на морской бой, но терпят поражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119