— Зачем ты уходишь?— Так лучше.На лестнице мы еще раз поцеловались, и, когда я крикнул консьержке, чтобы она потянула шнур, она что-то проворчала за дверью. Я поднялся к себе и смотрел в открытое окно, как Брет подходит к большому лимузину, дожидавшемуся у края тротуара под дуговым фонарем. Она вошла, и машина тронулась. Я отвернулся от окна. На столе стоял пустой стакан и стакан, наполовину наполненный коньяком с содовой. Я вынес их оба на кухню и вылил коньяк в раковину. Я погасил газ в столовой, сбросил туфли, сидя на постели, и лег. Вот какая она, Брет, — и о ней-то я плакал. Потом я вспомнил, как она только что шла по улице и как села в машину, и, конечно, спустя две минуты мне уже опять стало скверно. Ужасно легко быть бесчувственным днем, а вот ночью — это совсем другое дело. 5 Утром я спустился по бульвару Сен-Мишель до улицы Суфло и выпил кофе с бриошами. Утро выдалось чудесное. Конские каштаны Люксембургского сада были в цвету. Чувствовалась приятная утренняя свежесть перед жарким днем. Я прочел газеты за кофе и выкурил сигарету. Цветочницы приходили с рынка и раскладывали свой дневной запас товара. Студенты шли мимо, кто в юридический институт, кто в Сорбонну. По бульвару сновали трамваи и люди, спешащие на работу. Я сел в автобус и доехал до церкви Мадлен, стоя на задней площадке. От церкви Мадлен я прошел по бульвару Капуцинов до Оперы, а оттуда в свою редакцию. Я прошел мимо продавца прыгающих лягушек и продавца игрушечных боксеров. Я шагнул в сторону, чтобы не наступить на нитки, посредством которых его помощница приводила боксеров в движение. Она стояла отвернувшись, держа нитки в сложенных руках. Продавец уговаривал двух туристов купить игрушку. Еще три туриста остановились и смотрели. Я шел следом за человеком, который толкал перед собою каток, печатая влажными буквами слово CINZANO на тротуаре. По всей улице люди спешили на работу. Приятно было идти на работу. Я пересек авеню Оперы и свернул к своей редакции.Поднявшись к себе, я прочел французские утренние газеты, покурил, а потом сел за машинку и усердно проработал все утро. В одиннадцать часов я взял такси и поехал на Кэ-д'Орсей, вошел в министерство и просидел там с полчаса вместе с десятком корреспондентов, слушая, как представитель министерства иностранных дел, молодой дипломат в роговых очках, говорит и отвечает на вопросы. Председатель кабинета министров уехал в Лион, где он должен был выступить с речью, или, вернее, он уже находится на обратном пути. Несколько человек задавали вопросы, чтобы послушать самих себя, а кое-кто из представителей телеграфных агентств задавал вопросы, чтобы услышать ответы. Новостей не было. Из министерства я поехал в одном такси с Уолси и Крамом.— Что вы делаете по вечерам, Джейк? — спросил Крам. — Вас нигде не видно.— Я бываю в Латинском квартале.— Как-нибудь соберусь туда. В кафе «Динго». Ведь там самое веселье?— Да. Или в новом, в «Селекте».— Я сколько раз собирался, — сказал Крам. — Но ведь вы знаете, когда у тебя жена и дети…— В теннис играете? — спросил Уолси.— Нет, — сказал Крам. — Можно сказать, что в этом году совсем не играл. Мне хотелось как-нибудь вырваться, но по воскресеньям всегда дождь, да и корты страшно переполнены.— Англичане не работают по субботам, — сказал Уолси.— Везет им, подлецам, — сказал Крам. — Ну погодите. Не вечно же я буду журналистом. Будет и у меня время ездить за город.— Вот что лучше всего — жить за городом и иметь свою машину.— Я подумываю купить себе машину в будущем году.Я постучал в стекло. Шофер затормозил.— Я уже дома, — сказал я. — Зайдите, выпьем по стаканчику.— Спасибо, — сказал Крам.Уолси покачал головой.— Мне нужно обработать, что он там наговорил сегодня.Я сунул два франка в руку Крама.— Вы с ума сошли, Джейк, — сказал он. — Я заплачу.— Так это же за счет редакции.— Бросьте. Платить буду я.Я помахал им на прощание. Крам высунул голову.— В среду увидимся, за завтраком.— Непременно.Я в лифте поднялся в редакцию. Роберт Кон ждал меня.— Хэлло, Джейк, — сказал он, — завтракать пойдем?— Пойдем. Я только посмотрю, нет ли чего срочного.— Где будем завтракать?— Все равно. — Я осматривал свой письменный стол. — А вы где хотите завтракать?— Может быть, к Ветцелю? Там хорошие закуски.В ресторане мы заказали закуски и пиво. Официант принес пиво в высоких глиняных кружках — пиво было очень холодное, и на стенках выступили бусинки. Подали с десяток разных закусок.— Весело вам было вчера? — спросил я.— Нет. Не очень.— Как пишется?— Плохо. Не двигается у меня вторая книга.— У всех так бывает.— Я знаю. Но все-таки это меня мучает.— А Южная Америка? Не забыли еще?— Нет, не забыл.— За чем же дело стало?— Фрэнсис.— Так возьмите ее с собой, — сказал я.— Она не захочет. Это не для нее. Ей нужно большое общество.— Тогда пошлите ее к черту.— Не могу. У меня все-таки есть обязательства по отношению к ней.Он отодвинул тарелку с нарезанными огурцами и взял маринованной селедки.— Скажите, Джейк, что вы знаете о леди Брет Эшли?— Леди Эшли — ее фамилия. Брет — имя. Она очень милая женщина, — сказал я. — Разводится с мужем и собирается выйти за Майкла Кэмпбелла. Он сейчас в Шотландии. А что?— Она необыкновенно интересная женщина.— Не правда ли?— В ней есть что-то такое, какая-то особая утонченность. Мне кажется, она очень чуткий и прямой человек.— Она очень милая.— Я не знаю, как вам объяснить, — сказал Кон. — Вероятно, это порода.— Я вижу, она вам очень нравится.— Очень. Мне даже кажется, что я влюблен в нее.— Она пьяница, — сказал я. — Она влюблена в Майкла Кэмпбелла и собирается за него замуж. У него со временем будет куча денег.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10