Отпустив ее руку, Ральф снял куртку и укутал в нее девушку так бережно, как взрослый укутывает ребенка. Из-под толстой ткани Элис тихонько пискнула:
— Она очень тяжелая, я в ней и шагу не смогу ступить.
— А тебе и не нужно в ней никуда идти, — ответил Ральф, подхватил ее на руки и аккуратно посадил в машину.
В салоне пахло кожей и еще чем-то, очень приятным и смутно знакомым. Элис постепенно оттаивала в тепле и уже задумалась, как вести себя дальше. Она не могла понять себя саму— было уютно и почему-то хотелось плакать.
А тем временем Ральф сходил к ее автомобиль вернулся с сумочкой и чемоданом в руках.
— Я запер твою машину. Думаю, теперь на неё никто не покусится.
А хотя бы и покусился, бензина — то нет!..
Элис зевнула и вдруг судорожно, до боли в скулах, начала чихать.
— На, держи! — Он достал из бардачка пачку бумажных носовых платков. — Хорошо, что я случайно проезжал мимо. Если повезет, то. Бог даст, делаешься сильной простудой. Останься ты на таком холоде еще час, нетрудно представить, чем все могло бы кончиться. Эта дорога пролегает в стороне от основных магистралей, местные жители лишь изредка ею пользуются, так что неизвестно, сколько бы ты тут проторчала. Тем более что на Рождество все сидят в тепле — кто по домам, кто в гостях.
Ральф еще что-то говорил, но Элис уже не слушала. Она сидела, закутавшись в куртку, и отчаянно жалела себя — так, что снова заплакала.
Рождественская ночь прошла. Наступил день Рождества. Не надо было думать об этом, потому что все ее безумные мечты, все грезы сразу пришли ей на память — как мечтала она вместе с Роджером пойти в лес, вместе выбрать и срубить елку, установить ее, а после, тоже вдвоем, нарядить ее хрупкими прелестными игрушками. Вот и мечты ее оказались не прочнее елочной игрушки. На душе снова стало тяжело. Упала слеза, за ней покатилась другая. Ральф, слава Богу, был занят — машина не заводилась, Он не смотрел на девушку, она же, пользуясь моментом, отвернулась и бумажным платком смахивала соленые капли и промокала нос. Слезы уже бежали ручьем. Ральф в это время завел мотор, и они поехали. Как ни занят был ее настроение Элис не ускользнуло от его внимания.
— А сейчас-то что с тобой?-хмуро спросил он.
— Ничего. Просто Рождество уже пришло
— Да, действительно, уже пришло Рождество, — сказал он тихо, словно слышал эти слова впервые в жизни. — Скажи, где бы ты провел, рождественскую ночь, если бы у тебя не кончила бензин? Куда ты направлялась?
— Домой, в Нью-Йорк. Мои родители сейчас очень далеко, в Японии, к ним я полететь не могу, а у подруг свои планы. Они приглашали меня слетать с ними на праздники в Колорадо, покататься на лыжах. Вместо этого я поехала сюда, а дальше ты сам все знаешь…
— Знаю, знаю! Ты предпочла явиться на растерзание нашей милой Джины Стрикленд.
— Ну и что? Мы с Роджером хотели объявить о нашей помолвке, а раз так, надо было показаться его родителям. Кто мог знать заранее, что ко мне здесь так отнесутся…
— Да неужели? Бедная наивная девочка даже не догадывалась о том, что в лесу могут водиться волки? А тогда к чему вся эта лихорадка, вся эта суета с новым гардеробом?
— Я просто хотела произвести на них приятное впечатление. Да, я старалась и произвела бы, если бы ты не влез со своими дурацкими выходками! Какое ты имел право делать свои грязные намеки?!
Слова Элис потонули в гробовом молчании.
Неожиданно Ральф произнес:
— Ты все правильно сказала, но я — то тоже прав. В моих словах не было и тени лжи — мой кузен действительно покупал всю эту одежду, из-за которой мы с тобой поссорились, для своей любимой девушки.
— Ну а мне-то что?! Почему ты счел возможным делать двусмысленные намеки, да еще на людях да еще при женихе, который после твоих слов мог подумать только одно — что мы с тобой любовники? И все вокруг подумали, что эти вещи покупал ты, причем для меня.
— Но, Элис, как же ты не понимаешь, если уж человек назвался твоим женихом, он должен знать тебя и любить, как никто другой. Он обязан иметь свое собственное мнение о тебе, и оно должно быть лучше мнения других людей. А если представить себе, что он тебя знает, то как же он допускает такую мысль, что мы с тобой любовники? Если на самом деле твоим любовником является он?
— А ты знаешь, — удивляясь сама себе, сказала Элис, — мы с Роджером никогда не были в постели…
Сказала — и от досады прикусила губу. Черт ее дернул произносить подобные откровения вслух! Еще не хватало обсуждать подробности своей интимной жизни с незнакомым человеком!
Лицо незнакомого человека мгновенно отразило глубокое удивление.
— Шутишь, что ли? Нет?! А тогда объясни мне, ради всего святого, с чего это вдруг вы решили объявить о вашей помолвке?
Элис сидела, глупо приоткрыв рот и не зная, что ему на это ответить. Да и что тут ответит — сказать «любила»? Ральфу и без слов понять и сама она знает прекрасно, что это не так, что ж тогда притворяться! Как она могла унизиться до того, чтобы строить планы совместной жизнь с тем, кого не любила?..
Но ведь кого-то такой брак мог бы вполне устроить. Ведь часто люди, решив умом, а де чувствами, что вполне готовы связать себя взаимными обязательствами, женятся и живут довольно счастливо…
Элис задумалась, а Ральф неожиданно рассмеялся. Его хохот заполнил собой все пространство салона, и, начни она что-то говорить, ее простуженный шепот попросту бы потонул в раскатах громового, жаркого и… такого влекущего смеха. Элис слушала его, пытаясь не думать о той мужественности, которая сквозила даже в голосе Ральфа.
— Не вижу, не знаю, не думала!.. — сквозь смех только и смог вымолвить Уорбертон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45