– Пожалуй, ты прав!
– Не «пожалуй», а или прав, или не прав…
В этот момент вошли мы. Леонид повернулся, сделал рукой быстрый жест:
– Садитесь, девушки. Не люблю терять времени даром.
Тут я заметила Симона, скромно сидевшего в углу. Он молча восторженными глазами смотрел на Леонида.
– Теперь я с вами, друзья, – говорил Леонид. – Нам придется работать над новой темой. Не с линейными молниями, а с шаровыми. Очень кстати, что вы, Симон, занялись изучением нового изоляционного материала. Если удастся то, о чем сейчас говорили, это уже половина успеха. Вы, девушки, извольте взять в институтской библиотеке литературу. Список получите у Симона. На прочтение дается три дня сроку.
– А как быть с аппаратурой по линейным? – спросила я.
– Мы ее передадим вместе с грозозащитной в шестую лабораторию, – быстро ответил Леонид.
Разговор перешел на неинтересные технические детали.

* * *

Потом у себя в лаборатории я разговорилась с Олей.
Мы были обе очень довольны, что предстоит работа с шаровыми молниями. Признаться, линейные молнии нам достаточно надоели. Ведь загадка линейной молнии при всей внешней сложности оказалась очень простой.
Путь молнии подобен ручейку, кропотливым трудом пролагающему себе длинную дорогу между бугорков и камней, а не водопаду, бурно низвергающемуся с высот и несущему свои воды по кратчайшему пути.
Лавина электрических зарядов, прокладывающая извилистый путь к земле, называется лидером. Он создает как бы мостик, по которому устремляются заряды из земли по направлению к туче. Их встреча с зарядами в лидере рождает яркие искры молнии.
В центральном канале бегут и разрываются искры.
Они накаливают воздушные частицы, составляющие стенку канала.
Мы видим ослепительный свет, предшествующий оглушительному треску разряда.
На фотоснимке линейная молния выглядит так, будто засняты десятки молний. На самом же деле это одна. Каждая отдельная молния на фото – это лишь раздельный импульс одного грозового разряда.
А шаровая молния? Это оказалось совсем другое…
В тот день к вечеру в вестибюле я увидела, как Леонид надевал пальто.
Улучив удобный момент, чтоб никто не слышал нас, я подошла к нему и тихо сказала:
– Вы знаете меня…
– О да, имел удовольствие познакомиться сегодня, – ответил он просто.
Я напомнила ему:
– Леонид Михайлович! Я та самая девушка, которую вы посылали сказать «доброе утро».
Леонид посмотрел на меня изумленно.
– Очень интересно. Что же дальше?
– А потом я нашла вас на скамейке мертвым, – торопливо продолжала я.
Пожимая плечами, Леонид отшатнулся от меня. Почти испуг зажегся в глубине его выразительных глаз.
– Простите, не понимаю, – пробормотал он. – Вы ошибаетесь. Говорите что-то очень странное. Уверяю, совершенно не знаю вас. Не видывал никогда до сегодняшнего утра…
Я густо покраснела. Меньше всего ожидала я от Леонида такого ответа. Ведь была так уверена, что он – тот самый человек!
Леонид приподнял над головой мягкую шляпу и прошел к выходной двери.
Растерянная, прислонилась я к холодной мраморной стене и смотрела вслед Леониду. Он шел легкой походкой, как и тот незнакомец…
Неужели может быть такое изумительное сходство?
Нет, никогда не должна я больше думать о том таинственном происшествии и о том человеке!

XVI. Дерзновенные мечты

С приездом Леонида работа у нас в институте пошла по-новому. Мы перебрались в верхнюю лабораторию на четвертом этаже, где стоял новый прибор для сверхмощных разрядов. Я с Олей помогала Леониду и Грохотову монтировать добавочную аппаратуру, полученную с ленинградского завода.
С нетерпением дожидались мы дня, когда начнутся опыты с получением искусственных шаровых молний.
Задержка была за тем, что для одного из аппаратов требовался ртутный насос исключительной мощности.
Леонид работал с раннего утра. Он всегда был в сером новом костюме. Видимо, любил синие и лиловые галстуки в полоску. Всегда гладко выбрит и причесан. В его присутствии Грохотов держался очень сдержанно. Во всем чувствовалось неуловимое превосходство Леонида над Грохотовым.
Мне хотелось присмотреться к Леониду, так как я все-таки не верила, что Леонид и тот человек связаны лишь изумительным сходством.
Понятно, я не стала возобновлять разговор, который произошел в вестибюле. А на работе Леонид, подобно Симону, не был разговорчивым. Он не любил отвлекаться.
У него особая манера держаться и разговаривать.
Иногда во время работы он, как бы отвечая своим мыслям, громко говорил Грохотову:
– Вот получим шаровую молнию – накуролесит она здесь у нас! А дальше что?
Грохотов буркнул в ответ:
– Нужна система в изучении.
Однажды Леонид сказал:
– Закон развития обязателен и для науки.
В ответ Грохотов лишь покачал головой:
– Кому говоришь?
Я начинала понимать, что между друзьями идет скрытая борьба. Часто они запирались в кабинете, и я слышала отголоски их жестоких споров.

* * *

Однажды я вышла из института поздно вечером. Шла к себе домой. Не хотелось дожидаться институтского авто. Приятно пройтись по прохладной улице. Стоял ноябрь, но ясный теплый вечер, по-весеннему прозрачный и радостный, неожиданно спустился на окраинные улицы нашего большого города.
Вдруг чья-то рука осторожно дотронулась до моего левого локтя. Я повернула голову и встретилась… со взглядом Леонида.
Почему-то подумала, что сейчас он скажет обычную фразу о теплой погоде, совершенно непохожей на осеннюю, или о том, как приятно идти вдвоем по пустынной улице при свете звезд и любоваться тонким серпом новой луны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48