Оказавшись на Таймс-сквер, он с удивлением увидел заполняющие улицы толпы людей, спешащих по своим делам.
Сайяф дал таксисту щедрые чаевые, дождался, пока машина не исчезнет в шумном потоке транспорта, потом снова взглянул на часы. Два тридцать девять пополудни. Он приехал на место рановато. До взрыва оставалась ровно сорок одна минута, и Сайяф решил побродить, поглазеть на витрины окрестных магазинов. Держа в левой руке сумку с бомбой, он разглядывал самые разнообразные товары: спортивное снаряжение, фотоаппаратуру, одежду. Пригляделся он и к огромным отелям и офисным зданиям, которые столько раз видел в фильмах, просмотренных специально для того, чтобы легче было ориентироваться на месте.
Очень скоро здесь все будет совсем не так.
После уничтожения Всемирного торгового центра ситуация значительно усложнилась во всем, кроме одного - въезда в Америку и выезда из нее. Это по-прежнему оставалось делом несложным. Сайяф подумал о тех, кто скоро погибнет. Американцы никогда не отличались особо твердым характером, что делало их достаточно легкой мишенью. От долгих лет купания в материальных благах они стали толстыми и мягкими, основным их занятием было зарабатывание денег. Мягкое ходячее желе, наслаждающееся песнями, в текстах которых прославляется даже убийство родителей.
Сайяф снова взглянул на часы. Прошло всего семнадцать минут. «Остается еще двадцать четыре минуты», - подумал он, направляясь к памятнику Джорджу М. Коэну, американскому композитору и продюсеру времен Первой мировой войны. Голова памятника была основательно покрыта птичьим пометом.
Двадцать четыре минуты.

* * *

День 13. 14.50, восточное поясное время
Лазурная вода оказалась такой чистой, что видно было, как вдоль берега курсируют стайки рыб. И Алексею, и Елене уже и раньше при выполнении разных заданий приходилось видеть карибский прибой, только порознь. Но сейчас их было двое, а со всем прочим было покончено.
Они сидели в купальных костюмах в пляжных креслах под ярким солнцем и чувствовали, как его тепло пропитывает их тела, натертые маслом. Небольшие волны накатывались на песок всего в метре от их ног. На расстеленном одеяле стояли две бутылки пива, только что вынутые из походного холодильника, валялся роман Сомерсета Моэма и потрепанный сборник кроссвордов.
Теперь они жили в месте, о котором знали только Жан-Клод и Букаев, основательно удаленном от непредсказуемого будущего. Здесь не было ни телевизора, ни радио, ни портативного компьютера, только местные жители, с которыми они со временем подружатся и будут вместе стареть.
Близких друзей у них не осталось. Родителей ни у нее, ни у него не было, а дальняя родня никогда не считалась частью жизни. В этом мирном уголке они были только вдвоем, и денег у них было вполне достаточно, чтобы безбедно прожить остаток жизни. А что им еще нужно было кроме общества друг друга? Оба прекрасно сознавали это, и обсуждению эта мысль не подлежала, поскольку за последние несколько лет, когда они почти все время были разлучены, Алексей с Еленой много раз об этом думали.
- Может, соберусь, напишу книгу и издам под псевдонимом, - неожиданно сказала Елена, закрывая глаза.
- И кто ее будет читать?
- Конечно же, ты, глупенький. Мне всегда хотелось написать книгу.
- Приключения?
- Еще не уверена. Но обязательно нечто такое, что оставит хоть какую-то память обо мне.
- Хочется доказать, что в этом мире твоя жизнь прошла не напрасно, - скорее не спросил, а констатировал он.
- В таком ключе я об этом не думала, - улыбнулась Елена, не поворачиваясь к нему. - Но, в принципе, вопрос интересный.
- А вот лично я хочу просто состариться, растолстеть и остаток жизни быть любимым.
- Слишком много ты хочешь.
- Слушай, так как насчет той яхты, которую мы смотрели?
- А сколько за нее хотят?
- Десять тысяч, - сообщил он.
- Она требует кое-какого ремонта.
- Подумаешь! Будет даже приятно с ней повозиться.
- Что ж, любимый, если это доставит тебе удовольствие, - глаза женщины были по-прежнему закрыты, и она чувствовала, как солнечные лучи обжигают кожу. - Мы сможем ходить под парусом и рыбачить, а я буду готовить и вышивать. Как тебе такая перспектива?
- Чудесно, - Алексей сделал глоток пива, снова откинулся на спинку кресла и тоже закрыл глаза. - С меня более чем достаточно того, что осталось у нас позади. Мы пытались стать счастливыми, но в том мире у нас мало что вышло.
- По крайней мере, мы остались живы. Судьбу надо благодарить хотя бы за это.
Он бросил на жену короткий взгляд, потянулся и взял ее за руку.
- Слушайте, Елена Александровна, а я вам сегодня уже говорил, что страшно вас люблю?
- Всего один раз, - откликнулась она. - А мне это требуется минимум четыре раза в день.
- Обещаю.
Наступила тишина, они лежали, овеваемые океанским бризом. Неизвестно почему, но Елена вдруг вспомнила о своем погибшем отце. В детстве она была особенно близка именно с ним, а еще больше они сблизились, когда она стала учиться в Ленинградском университете на Васильевском острове. Ей по-прежнему его не хватало, и всегда будет не хватать. У нее в ушах до сих пор стоял папин смех, она часто вспоминала, как морозными зимами он брал ее на подледную рыбалку. Ей даже иной раз удавалось вытянуть разную мелочь, которую они потом жарили на обед. У папы же был врожденный талант рыболова, и ему всегда попадалась крупная рыба, как будто он знал какой-то секрет. Он говорил ей, будто все дело в движении запястья.
И с чего она вспомнила об этом именно сейчас, именно в этот момент? Возможно, причиной тому был негромкий плеск волн, лижущих песок у самых ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162