Даже боль в колене, донимавшая его уже несколько лет, не возобновлялась. Во время гренландской экспедиции мы все трое страдали от растяжения связок, вывихов и болей в коленях. Помню, я шел замыкающим и видел, как хромают оба моих товарища. Я тоже хромал. Мы все трое двигались, как старики. И даже во время первого этапа нашего трансарктического путешествия мы иногда все четверо хромали.
Миновали 88-ю параллель. К этому времени солнце вернулось к нам, а Венера почти исчезла. Луна была видна, но стояла очень низко над горизонтом; потеплело до минус 37–40° С. По хорошему льду мы быстро продвигались вперед. Льдины были прочные, и впервые со времени несчастного случая с Алланом я начал верить, что ему, пожалуй, удастся пройти с Нами весь путь до Шпицбергена. В конце концов самая трудная и самая холодная часть путешествия осталась Позади.
Вначале мы проходили в среднем всего две мили в день, но, когда дни стали длиннее и мы втянулись, начали совершать более длинные переходы. Я послал радиограмму Максу Брюеру и просил не посылать «Цесну» со станции «Т-3» к 88-й или 89-й параллели, а подождать до тех пор, пока мы не достигнем полюса. Самолетам «Цесна» не часто приходится приземляться на Северном полюсе. И если это произойдет, то будет потрясающая реклама, демонстрирующая искусную работу летчиков авиации военно-морских сил США. Я объяснил Брюеру, что так как Аллан способен проделать весь путь, то зачем прилетать за ним, скажем, на 89-ю параллель, откуда до полюса всего 60 морских миль? Понадобится всего двадцать минут летного времени, чтобы очутиться на самом полюсе. Макс Брюер согласился со мной.
У меня никогда не было намерения обойти полюс со стороны Гренландии, хотя это был бы кратчайший путь от нашего зимнего лагеря до Шпицбергена. Однако наиболее благоприятное течение зарождается на сибирской стороне линии перемены дат, проходит через полюс и идет в Гренландское море, так что нам нужно было добраться до полюса для того, чтобы использовать попутный дрейф. Другими словами, если бы мы хотели обойти полюс, то должны были бы сделать это с восточной, то есть русской, стороны, а не с канадской. Покидая зимний лагерь, я твердо решил при всех обстоятельствах идти к полюсу. Если бы мы обошли его с канадской стороны, то очутились бы слишком близко к Гренландскому морю, которого мы стремились избежать: это самый опасный район во всем Северном Ледовитом океане – исходный пункт примерно восьмидесяти процентов всех льдов Северного Ледовитого океана, которые, приближаясь к Гренландскому морю, ускоряют движение и устремляются в Северную Атлантику.
Незадолго до того как мы покинули зимний лагерь, нам сообщили, что Хью Симпсон с женой и Роджером Тафтом должен вот-вот отправиться в экспедицию к Северному полюсу из Канады. Но мы не знали, когда он выйдет в путь, сколько груза возьмет с собой и когда предполагает быть на полюсе. Получив от Фредди дополнительную информацию, мы решили, что нам следует поторопиться, если мы хотим опередить моего старого товарища по санным экспедициям. По всей вероятности, они начали свой путь чуть-чуть южнее нас, но нам рано еще было радоваться, мы вполне могли столкнуться с обстоятельствами, которые заставили бы нас задержаться в пути. Например, у Аллана мог начаться рецидив или же мы могли застрять на всторошенном льду. Достаточно было Хью и его спутникам делать по 10 миль в сутки, и они догнали бы нас. Мы, правда, не верили, что они могут раньше нас достигнуть полюса, но нам все равно надо было торопиться, чтобы добраться до Шпицбергена к середине лета. Однако возможность оказаться побежденными послужила для нас дополнительным стимулом идти вперед, не щадя сил.
Каждый день мы примерно на полчаса увеличивали наши дневные переходы, чего при других обстоятельствах, вероятно, не сумели бы сделать. Однако, не зная где находится Хью и как быстро он идет, мы были до некоторой степени насторожены. Когда мы оказались всего в 60 морских милях от полюса, пришло известие, что Хью с трудом пробивается сквозь сжатый, всторошенный лед по ту сторону острова Элсмира и что он прошел от берега всего 27 миль. Мы ему очень сочувствовали. То же самое вначале было и с нами, когда мы покинули мыс Барроу, пытаясь добраться до полярного пака.
На пути от 89-й параллели до полюса мы были настроены оптимистически. Казалось, что теперь мы достигнем полюса, дело лишь во времени и в упорном труде. Самолет канадских военно-воздушных сил совершил первое в этом сезоне сбрасывание припасов, и благодаря пополнению нашего обычного рациона бифштексами, яйцами и пивом мы питались теперь, как лорды, поглощая, вероятно, 7000 калорий в день. Летчики канадских военно-воздушных сил, пролетая над нами, не забывали прокричать несколько ободряющих слов и сообщать состояние дороги впереди. На этот раз они сказали, что дорога не очень хорошая. Однако, когда мы очутились в тех местах, о которых они говорили, оказалось, что там вполне можно пройти. Мы испытали такое облегчение, словно нам сделали инъекцию какого-то возбуждающего средства (впрочем, не исключена была возможность, что плохая дорога начнется где-нибудь дальше). Нас все время преследовала мысль, что рано или поздно мы очутимся среди непроходимого льда, что мы должны будем остановиться или сильно сбавить темп. Однако в действительности ничего этого не случилось. Условия продвижения все улучшались и улучшались. Поверхность льда была настолько хороша, что несколько раз собаки пускались галопом – впервые за все время путешествия.
Примерно на половине пути от зимнего лагеря до полюса мы стали замечать, что ледяные поля не сильно взломаны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76