Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,
И не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Иоан. 11: 39-50).
Воскрешение Лазаря привело к тому, что был срочно созван синедрион (совет старейшин). О чем же идет речь? Что именно тревожит и старейшин, заседавших в синедрионе, и фарисеев?
Как ни странно, они боятся того, чего не должны были бы бояться, будучи правоверными иудеями: боятся предсказанного и Моисеем, и пророками в Ветхом завете пришествия Мессии. Мы помним, что совсем недавно, прогуливаясь по галерее Иерусалимского храма (на празднике Обновления), они едва ли не были склонны признать в Иисусе Мессию и даже требовали от него ясного подтверждения своей догадки. Но на этот раз другие интересы и соображения взяли верх - особенно в синедрионе. Члены синедриона опасались, что пришествие Мессии, который, по их убеждениям, должен был быть одновременно и царем израильским, вызовет широкое народное движение против римлян, оккупировавших страну. Они боялись и римлян, и народа. Сходно, по-видимому, думали и фарисеи, но они, скорее всего, делали акцент на религиозной стороне: их не устраивала личность Иисуса, слишком открыто и твердо попиравшего некоторые из Моисеевых установлений, проповедовавшего безграничное человеколюбие и внушавшего людям идею равенства, осуждавшего богатство, стоявшего на стороне бедных и обездоленных. Нужен ли Мессия (или царь) - защитник бедноты, ниспровергатель сословных перегородок? Нужен ли Мессия-бунтарь? Нет, такой Мессия не был нужен ни членам синедриона, боявшимся Пилата и римских легионеров, ни фарисеям, боявшимся за утрату своего положения духовных вождей. И те и другие были богачами, вельможами, хозяевами жизни. Иисус же был нищим пророком, бродягой, собравшим вокруг себя самый простой люд, которому нечего было терять, кроме пыльного плаща и страннического посоха.
Слова Каиафы: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели, чтобы весь народ погиб»- были, по сути, смертным приговором Иисусу, хотя и прикрытым ханжеской фразой о гибели «за народ».
С этого момента Иисус был обречен.
ИИСУС В ИЕРУСАЛИМЕ.
Он, конечно, хорошо знал об этом: не только интуиция и размышление, но и множество слухов, доходивших до него из близкого Иерусалима, подтверждали явные намерения синедриона и фарисеев учинить кровавую расправу.
И все же, попрощавшись с Марией, Марфой и Лазарем, облобызав их, он направился в Иерусалим. Долго смотрели ему вслед жители маленькой Вифании, пока, наконец, группа апостолов, окружавших своего учителя, не скрылась на дороге, ведущей к Иерусалиму. Идти было недалеко - около двух часов.
Иисуса в Иерусалиме ждали с уверенностью - ведь был праздник Пасхи.
Слава Иисуса к тому времени была уже исключительно велика. Народ, ожидавший его прихода, был возбужден. Весь город находился в волнении. Возбуждению и нетерпению способствовало, конечно, и чудо с воскрешением Лазаря: оно было известно всем - ведь Иерусалим, как сказано, находился очень близко от Вифании. Таким образом, расчет Иисуса оправдался. Он никогда не стремился к славе и был чужд всякой суетности, но на этот раз - для посрамления фарисеев и синедриона - ему было необходимо явиться в город торжественно, под приветственные крики народа. Ведь, к сожалению, лишь внешние знаки почета могли убедить его врагов в силе его учения. Это был его маневр, рассчитанный на то, чтобы победить врагов их же собственным оружием. Они признают лишь земных царей? Так пусть же его приход в город будет похож на прибытие царя израильского!…
И вот, как сказано в евангелиях, множество народа, узнав о приближении Иисуса к Иерусалиму, взяв пальмовые ветви, вышли ему навстречу «…и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Иоан. 12: 13).
Пальмовая ветвь - символ радости. В Ветхом завете с пальмовыми ветвями в руках встречали царей, победителей и героев.
В Иерусалим Иисус въехал на молодом осле, которого ему по его просьбе привели ученики. Въезд на осле в Иерусалим был, как знал Иисус из Ветхого завета, исполнением одного из пророчеств. Кроме того, въезд на осле царя (или Мессии) означал кротость и смиренность въезжающего.
Шествие медленно продвигал ось к Иерусалиму, а затем и по его улицам, с большой торжественностью и праздничностью. Атмосфера всеобщей радости усиливалась еще и оттого, что был праздник Пасхи, улицы и дома были украшены цветами, звучали музыка и песни. Молоденький ослик, на котором восседал Иисус, ступал своими копытцами по дороге из живых цветов и пальмовых листьев. Восторг и ликование толпы были так велики, что некоторые вместе с цветами бросали под ноги ослу и свои праздничные одежды. Дети влезали на деревья и, обламывая цветущие ветви, бросали их Иисусу и его ученикам.
В Иерусалим на праздник Пасхи приходили и приезжали не только евреи, но и много людей из разных стран - их привлекала могучая, радостная торжественность пасхальных дней, возбуждение экзальтированного народа, своеобразие обычаев и ритуалов. На этот раз они увидели Иерусалим буквально потрясенным въездом человека, не облаченного никакою властью, кроме власти чисто духовной. Словоохотливые жители объясняли иноземцам, что они чествуют царя Израиля и Мессию, предсказанного древними пророками.
Такого триумфа, чрезвычайно опасного для оккупированной Иудеи, ни члены синедриона, ни фарисеи и первосвященники не ожидали. Они стали искать меры, чтобы как-то притушить всеобщее возбуждение, и, смешавшись с толпой, приблизились к Иисусу, медленно двигавшемуся на своем осле по иерусалимским улицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137