По мере того как все больше и больше появлялось пестрого скота, менялось и отношение Лавана к Иакову.
«И услышал Иаков слова сынов Лавановых, которые говорили: Иаков завладел всем, что было у отца нашего, и из имения отца нашего составил все богатство сие.
И увидел Иаков лице Лавана, и вот, оно не таково к нему, как было вчера и третьего дня» (Быт. 31: 1, 2).
Да, лицо Лавана было «не таково», он не смог сдержать себя, и кипевшая в нем алчность выплеснулась наружу. На самом деле, как из всего видно, он всегда был человеком расчетливым до жестокости. Воспользовавшись подходящим случаем, Лаван заставил Иакова работать на него целых двадцать лет.
«…Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою» (Быт. 31: 41).
Иаков перечисляет все обиды, невзгоды и несправедливости, какие он претерпел в доме Лавана:
«Вот, двадцать лет я был у тебя; овцы твои и козы твои не выкидывали; овнов стада твоего я не ел;
Растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был
мой убыток; ты с меня взыскивал, днем ли что пропадало, ночью ли пропадало;
Я томился днем от жара, а ночью от стужи, сон мой убегал от глаз моих.
Таковы мои двадцать лет в доме твоем…» (Быт. 31:38-41).
Какая живая и выразительная картина положения подневольного человека вырисовывается из этой темпераментной обвинительной речи! С каким достоинством говорит Иаков о своей честной, добросовестной и терпеливой работе!…
Но образ Лавана в Библии (а мы с полным основанием можем говорить о художественности этого образа) далеко не такой плоскостной, как могло показаться, когда мы только что с ним познакомились. В этой расчетливой душе, оказывается, живут нравственные законы честности и порядочности, о которых, в сущности, и напоминает ему Иаков в своей обвинительной речи. Когда Лаван догнал Иакова, ушедшего со своим скотом, двумя женами, детьми и со всем своим имуществом, он после вспышки раздражения предлагает ему разрешить спор добром. Более того, он даже говорит так:
«Зачем ты убежал тайно, и укрылся от меня, и не сказал мне? я отпустил бы тебя с веселием и с песнями, с тимпаном и с гуслями;
Ты не позволил мне даже поцеловать внуков моих и дочерей моих; безрассудно ты сделал» (Быт. 31: 27, 28).
На первый взгляд, и Лаван по-своему прав. Действительно, разве не мог Иаков поступить по-человечески, то есть дать отцу поцеловать на прощание своих дочерей, и облобызать внуков, и отблагодарить работника достойными проводами?
Но так ли уж безрассудно поступил Иаков? Слушая Лавана, упрекавшего его в «безрассудстве», он, наверно, думал, что поступил далеко не безрассудно. Разве Лаван не обманывал его? Разве не он устроил шумное веселье перед тем, как обманно ввести к нему Лию вместо Рахили? Наверно, Иаков вспомнил и многие другие случаи, свидетельствовавшие о коварстве Лавана, о его жестокой расчетливости, - их немало накопилось за двадцать лет.
Но оба - и Иаков и Лаван - сдерживают себя, они изо всех сил стремятся не говорить друг другу «ни доброго, ни худого». Правда, полностью достичь такого «дипломатического статуса» им не удается, что видно хотя бы из речи Иакова. И все же, в конце концов, оба решают расстаться миром.
«И заколол Иаков жертву на горе и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб, и пили, и ночевали на горе.
И встал Лаван рано и поцеловал внуков своих и дочерей своих, и благословил их. И пошел и возвратился Лаван в свое место» (Быт. 31: 54, 55).
И можно было бы заключить этот поразительный по своей психологической правде эпизод словами в библейском духе: и тень Каина отступила от них.
ИАКОВ БОРЕТСЯ С БОГОМ
Так разошлись хозяин и работник в разные стороны. Иаков, не оглядываясь, двинулся в сторону отчего дома: он не был там, как нам известно, двадцать лет.
В душе его укреплялась надежда, что Исав давно простил ему прежнюю вину. Разве не пользовался он весь этот долгий срок, пока Иаков скрывался от его гнева в доме Лавана, всем имуществом Исаака? Вполне возможно, что он стал богат, стада его умножились и семья его разрослась, а значит, и сердце его повернулось в сторону добра. Ведь как-никак они - родные братья. Неужели с тех давних времен Исав не переменился и душа его не смягчилась?
Чтобы не предстать перед своим братом неожиданно, Иаков послал к нему вестников. Он велел передать Исаву слова, исполненные вины и покаяния: «…Я послал известить о себе господина моего Исава, дабы приобрести рабу твоему благоволение пред очами твоими» (Быт.32: 5).
То была униженная просьба виноватого перед пострадавшим. Иаков самим обращением к Исаву как к господину отказывался от вырванного когда-то первородства, а, называя себя рабом, вступал в положение подчиненного младшего брата. Исав из такой просьбы должен был понять, что брат его не только раскаялся, но и не претендует ни на дом, ни на имущество.
Возвратившиеся от Исава вестники сообщили, что брат тотчас вышел ему навстречу, а с ним четыреста человек.
Можно было предполагать разное: пышную встречу или, наоборот, кровопролитие. В смятении провел Иаков ночь, так и не сомкнув глаз.
Утром он выслал в подарок брату, находившемуся, по его подсчетам, уже недалеко, двести коз, двадцать козлов, двадцать овнов, а также тридцать верблюдиц дойных с жеребятами, сорок коров, десять волов, двадцать ослиц и десять ослов.
Библия подробно перечисляет все дары.
По замыслу Иакова, подарки должны были показать Исаву, что его брат богат и ни в чем не нуждается, что он идет в дом отца и брата своего не за имуществом. А с другой стороны, столь щедрый подарок должен был свидетельствовать о подчинении и любви, о желании мира и добросердечия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137