Я ведь никому не сказал, за что так жестоко обошелся с Джошуа, но с тех пор он держал язык за зубами, по крайней мере, при мне. Когда мама узнала, что я натворил, и сказала, что понимает меня, но что я все равно не смогу избить всех, что настоящий мужчина должен уметь держать себя в руках. Еще она сказала, что хочет, чтобы я вырос настоящим мужчиной, и в память об этом дне будет называть меня взрослым именем. С тех пор и зовет.Билли Боб вылил воду на только что посаженные растения и ногой отодвинул в сторону пустую корзину, любуясь результатами своей работы. Потом он провел по ее щеке испачканным в земле пальцем.– Вот так гораздо лучше. Симметричней. Теперь у тебя измазаны обе щеки, – пошутил он. – Как, по-твоему, я повзрослел с тех пор?– А как же? Раньше дрался из-за дразнилок, а теперь – из-за женщин. Это более уважительная причина, правда?– Мне было все равно, из-за чего драться. Просто силы было некуда девать. А теперь есть куда. Теперь у меня есть ты.– Неужели ты не будешь больше драться?– Теперь – только из-за тебя. Если встречу кого-нибудь из твоих прежних дружков… Признайся, Силоу! Много их у тебя, было? – мягко спросил он, наклонившись над ней так, что они соприкоснулись носами.Она слегка покраснела.– У нас в школе были очень строгие порядки, Билли. Учениц сразу выгоняли только за одно тайное посещение танцев. У нас был самый строгий устав во всем штате. Сэм постарался выбрать для меня учебное заведение по своему вкусу. Он звонил почти каждый вечер, чтобы убедиться, что я на месте.– Надо же! Нашлось все-таки и в Сэме что-то хорошее, – пошутил Билли. – Но ни за что не поверю, что такую красотку могли бы уберечь от всех соблазнов даже монастырские стены. Итак, Силоу, я слушаю. Сколько?– Несколько, – дерзко ответила Силоу.– Ты же сказала, что у вас была очень строгая школа, – проговорил он с угрозой в голосе.– Но не настолько, Билли! – поддразнила его Силоу.– Ну, так сколько? Четыре? Пять?! Шесть?!!– Какой, однако, у тебя темперамент! – восхищенно прошептала она.– А ты об этом не знала?– Ну и что ты мне сделаешь, если я целовала всех подряд? Вот так! – Силоу, к удивлению Билли, сама приникла к нему и поцеловала его в губы. Потом коснулась ладонями его щек, таких же измазанных, как ее собственные.– Или вот так! – Она провела своим язычком по его губам. Он задохнулся и… потянулся к ней.– Извини. Я не знал… э-э-э… что ты занят… Да… Я, пожалуй, пойду.Она повернулась и успела заметить красного от смущения Джимми, быстро выскочившего из дверей.– Я его убью! – пробормотал Билли, откидывая назад волосы.– Похоже, теперь все вокруг узнают, чем мы занимаемся в теплице, – с притворным смущением произнесла Силоу.Билли, однако, не испытывал по этому поводу никакой скорби.– Да хоть весь штат!На следующее утро во время завтрака Эллен нерешительно предложила невестке:– Силоу, ты не хотела бы пойти со мною в церковь? Билли, сидевший рядом с женой, замер, не успев донести до рта чашку кофе. Дед подмигнул ему.– Баптисты – хваткие ребята. Правда, внучек? На щеках у Эллен проступил слабый румянец.– Я просто давно хочу, чтобы кто-нибудь составил мне компанию. Вы же не соглашаетесь. Но я никого не заставляю. Если Силоу не хочет – я не обижусь.– Мама, а ты не подумала, что Силоу не баптистка?– Я не знаю, кто я, – вмешалась Силоу. – Сэм посылал меня в методистскую воскресную школу, училась я в колледже церкви Христовой. А потом взяла и вышла замуж за баптиста, – она с улыбкой повернулась к Билли. – Мы с отцом никогда не ходили в церковь. Но у меня был дядя, Дэвид, брат отца, очень набожный. Он оставил все совместно нажитые деньги и поехал миссионером в Южную Африку. И умер там. Сэм говорил, что он был тихим, скромным человеком. Я его никогда не видела. А отец жертвует на церковь достаточно, но не ходит на проповеди. У него не хватает времени даже на всех своих партнеров по бизнесу и по политике.– Похоже, он хочет, чтобы все были совершенными? – догадался Вилли Уокер.– Да. Все. Даже дочь, – подтвердила его догадку Силоу. Вилли бросил взгляд на притихшего внука.– В таком случае ему, наверное, очень одиноко, потому что в мире нет и не может быть совершенства, – предположил старик.– Вы правы. Он очень одинок, – снова подтвердила Силоу, склонив голову над тарелкой с яичницей и беконом.Билли почесал в затылке.– Мам, слушай, по-моему, сегодня дед учит жить не нас, а Сэма Пеннингтона.– Не надо никого учить жить. Каждый живет так, как считает нужным, – сказала Эллен своему отцу.– Вот и Сэм говорит также, – сказала Силоу, и тень сожаления промелькнула на ее лице. – Я бы не отказалась сходить с вами в церковь, если только Билли ничего не нужно.– Они там как следует, посмотрят на тебя. Перво-наперво разглядят, какая ты, а потом посмотрят, не повредил ли я тебе что-нибудь, – со смехом сказал он.– Билли! – укорила сына Эллен. – Перестань ее пугать. В Церковь ходят хорошие люди. Силоу, я выйду из дома в половине десятого. Пойдем, если хочешь. Я буду очень рада.Мужская половина семьи Уокеров некоторое время молча работала в своем киоске, раскладывая фрукты, перетирая их, пополняя запасы.– Знаешь что, внучек? Зря ты отпустил жену.– Чего?– Сдается мне, тебе еще раз понадобится алиби. Томми опять пожаловал.Билли вскочил на ноги в тот самый момент, когда шериф остановил машину напротив киоска.– Привет.Никто не ответил на приветствие гостя. Он поднял руки.– Ладно-ладно. Я все сейчас скажу. У меня плохие новости. Где Силоу?– Ушла в церковь, – медленно ответил Билли. – Это ее старик, наверное, подстроил нам какую-то гадость, да?– Его «Кадиллак» у вас?– Да, в сарае. В целости и сохранности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83