Джордж У. Ферстонхо
23
Хиосси
10 мая 1838 г.
Лейтенант Джед Пармели, в парадном мундире, стоял, вытянувшись по стойке «смирно», и смотрел на шестьдесят вождей и старейшин народа чероки, прибывших в лагерь по приглашению генерала Уинфельда Скотта, нового командующего федеральными войсками. Джед теперь был мало похож на того пылкого, восторженного юношу, только что окончившего Вест-Пойнт, каким он был всего несколько лет назад. Последние четыре года Джед воевал в болотах Флориды с семинолами. От былых иллюзий не осталось и следа, в том числе и от мечтаний о боевой славе.
Лейтенант воевал и выжил, а многие другие погибли. Он уже не спрашивал себя, почему это произошло. Джед Пармели стал профессиональным солдатом, ветераном, который сражался так, как его обучили. Джед был верен своему мундиру, хоть и не всегда гордился им.
Жаркое солнце обожгло его светлую кожу, усы и волосы на голове выгорели добела. Глаза Джеда поблекли и смотрели устало на индейцев, которые стояли с непроницаемыми лицами и терпеливо ждали, пока генерал прочтет воззвание.
«Индейцы чероки! Президент Соединенных Штатов прислал меня сюда с сильной армией, чтобы понудить вас, согласно договору 1835 года, присоединиться к той части вашего народа, что уже живет в процветании по ту сторону Миссисипи».
Скотт говорил твердо, но учтиво. Индейцы слушали.
Джед искоса взглянул на генерала – на его шляпу с плюмажем, на золотые позументы, на сияющие ножны сабли. Пристрастие генерала к мундирам и мишуре было общеизвестно. За глаза солдаты называли его Старый Павлин, однако с этим воякой шутки были плохи. Уинфельд Скотт был родом из Виргинии, успешно воевал против семинолов, а теперь прибыл наводить порядок на земле чероки. Вид у генерала был весьма внушительный – широкие плечи, шесть футов и четыре дюйма роста.
В прошлом месяце Джеда назначили к генералу Скотту адъютантом. Сесилия обрадовалась, надеясь, что теперь наконец-то они смогут пожениться. Свадьба откладывалась уже дважды: сначала Джеда отправили воевать во Флориду, потом открылась старая рана.
Однако девушку вновь ждало разочарование. Когда они с матерью прибыли в Вашингтон, генерала Скотта как раз назначили командовать соединением, расквартированным на земле чероки. Это означало, что штаб через несколько дней покинет город. Бракосочетание вновь пришлось отложить.
– «Месяц май подходит к концу, – читал далее Скотт. – А до следующего полнолуния каждый индеец – мужчина, женщина, ребенок – должен присоединиться к их братьям, живущим на западе».
Последний срок переселения был назначен на 23 мая 1838 года. К этому времени все индейцы должны были очистить территорию. Однако за два дня, проведенных в лагере, Джед не заметил ни малейших признаков того, что чероки собираются куда-то переезжать. Наоборот, большинство из них как ни в чем не бывало работали на полях, словно бы ничуть не сомневаясь, что осенью соберут урожай.
– «Я хотел бы исполнить свой нелегкий долг с пониманием и милосердием, – продолжил Скотт. – Не принуждайте же меня вашим упрямством взяться за оружие. Упаси нас от этого Господь. Неужто вы намерены прятаться по горам и лесам, чтобы мы охотились за вами, как за дикими зверями?»
Наступило молчание. Джед смотрел на индейцев, пытаясь понять, какой будет их реакция. Внезапно он увидел в толпе знакомое лицо. Высокий широкоплечий мужчина с рыжеватым блеском в волосах. Уилл Гордон – вот кто это.
Джед внезапно понял, что до сей минуты всеми правдами и неправдами старался не думать о ней. Ведь она тоже где-то здесь. Однако в глубине души он знал, что непременно должен увидеть ее вновь. Темпл. Он видел ее перед собой, как бы наяву. Ее облик за минувшие годы ничуть не поблек в его памяти.
– Я старый солдат, – сказал в заключение пятидесятишестилетний генерал. – Мне довелось видеть на своем веку немало кровопролития, так что избавьте меня ради Бога от необходимости истребления народа чероки.
Слова генерала все еще звучали в ушах Джеда, и лейтенант с содроганием думал, что они означают для Темпл и ее семьи. Вожди и старейшины разъезжались по селениям, чтобы передать своим людям услышанное, но Джед успел задержать Уилла Гордона. Тот за шесть лет почти не изменился. Лицо осталось таким же гладким, почти лишенным морщин, разве что взгляд карих глаз стал более мрачным. Волосы на висках начали седеть, но Гордон все еще выглядел мужчиной в самом расцвете лет.
Когда Джед окликнул его, Уилл обернулся и нахмурился:
– Да?
Джед улыбнулся:
– Не знаю, помните ли вы меня… Мы встречались несколько лет назад в Вашингтоне. Я крестный сын Пейтона Флетчера.
– Ах да, лейтенант… Пармели, так?
– Да. Рад видеть вас снова, сэр. Жаль только, что приходится встречаться при таких невеселых обстоятельствах.
– Да уж, веселого мало, – мрачно кивнул Гордон.
– Здорова ли ваша дочь?
– Которая, Темпл? Да, здорова. – Гордон горделиво улыбнулся. – В прошлом году она родила мне внука.
– Поздравляю. – Джед постарался, чтобы в его голосе не прозвучала ревность. Зачем только он остановил Гордона? Лучше бы не знать…
– Вам, должно быть, пора ехать, – сказал он вслух.
– Да, путь неблизкий.
– Пожалуйста, передайте мой поклон вашей семье. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах. – Он поколебался и добавил: – Генерал Скотт очень ясно изложил ситуацию, сэр. У нас приказ. Любое сопротивление будет беспощадно подавлено.
– Какое может быть сопротивление, лейтенант? Охотничьи ружья у нас отобрали, а луки и томагавки мы давным-давно выбросили. У нас нет оружия, мы беззащитны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94