Слава Богу, ее усилия были не напрасны!
Она попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Какой яркий свет! Странно… Что-то тут не так… Она растерянно обвела взглядом комнату. Все вокруг чужое, незнакомое: и белоснежные стены, и желтоватые занавески на окнах.
Над ней склонился какой-то мужчина. Сперва она видела лишь расплывчатое пятно вместо лица, но затем зрение сфокусировалось.
– Где…
Слова никак не хотели срываться с одеревеневшего языка, губы пересохли и не слушались. Она облизала их и попробовала вновь задать вопрос:
– Где я?
– Американка, – еле слышно произнес голос с явным французским акцентом.
Она долго не могла сообразить, откуда он доносится, но в конце концов заметила в изножье постели лысоватого пожилого человека в твидовом пиджаке и водолазке. Вид у него был добродушный, глаза серьезные и умные.
– Вы в больнице, мадемуазель, – сказал мужчина, склонившись над ее подушкой.
В больнице? С какой стати? Она нахмурилась. Нет-нет, ей необходимо попасть совсем в другое место!
– Мне надо идти!
Почему-то она была уверена в том, что дело не терпит отлагательств.
– Я пойду!
Но стоило ей приподнять голову, как все тело пронзила острая боль, и черный водоворот снова потянул ее в бездну небытия. Она отчаянно сопротивлялась, цепляясь за слабую ниточку мужского голоса. Голос доносился издалека, слов было не разобрать, но для нее это все равно оказалось спасительной соломинкой. Чернота постепенно рассеялась.
– Лежите спокойно. – Голос звучал теперь гораздо отчетливей. – Не шевелитесь.
Она снова открыла глаза и вгляделась в усталое лицо с правильными, но довольно невыразительными чертами.
– Кто вы?
В облике темноволосого, черноглазого мужчины не было ничего даже отдаленно знакомого.
– Я доктор Жюль Сен-Клер. – Углы его губ дрогнули в чуть заметной улыбке. – А как зовут вас, мадемуазель?
– Меня? Меня зовут…
Она опять нахмурилась, не понимая, что с ней происходит. Но мысли не прояснялись. Виски словно сдавило железным обручем, и сбросить его никак не удавалось.
– Я… я не помню… Не помню своего имени!
Врач изумленно вскинул голову и смерил пациентку задумчивым взглядом. Она чуть не задохнулась от ужаса.
– Что со мной? Эта боль… она не дает мне подумать.
– Вы ударились головой, мадемуазель. У вас сотрясение мозга. Я скажу медсестре, и она сделает вам укол, чтобы вы спокойно уснули.
Она слабо воспротивилась:
– Да, но… как же меня зовут? Я должна вспомнить, как меня зовут!
Однако на самом деле ей хотелось лишь поскорее обрести обещанный покой. Она так устала бороться с болью! Густой туман заволакивал ее мозг, и попытки рассеять его ни к чему не приводили.
– Потерпите, мадемуазель, – сказал врач. – Вы все вспомните, но попозже.
У нее не было сил спорить с ним, веки слипались. Она смутно слышала, как доктор шепотом отдает распоряжения кому-то из подчиненных. Судя по звуку его голоса, он уже отошел от кровати.
Однако открыть глаза и проверить правильность своей догадки она не успела, ее утянуло в темный омут сна.
Доктор Сен-Клер взял медицинскую карту пациентки и принялся делать в ней пометки.
Инспектор Клод Арманд молча наблюдал за его работой.
– Как вы думаете, она действительно не помнит своего имени? Неужели такое возможно? – наконец спросил он.
– Вполне, – откликнулся врач, не отрываясь от записей. – Когда люди, получившие травму головы, приходят в сознание, они обычно не могут сразу сообразить, что с ними стряслось. Многие теряют память. Но, как правило, временно. Потом она восстанавливается.
– Скоро?
– Не могу дать вам однозначного ответа, инспектор. Бывает по-разному: от нескольких часов до нескольких недель.
Врач поставил в истории болезни точку, нажал на кнопку шариковой ручки, убирая стержень, и испытующе посмотрел на полицейского.
– Вы этим интересуетесь, потому что пока никто эту девушку не опознал, так?
– Да.
– Что ж… Лично я, инспектор Арманд, – врач сделал паузу и протянул карту медсестре, – лично я не вижу ничего удивительного в том, что наша таинственная незнакомка не в состоянии припомнить своего имени. Меня поражает другое. Пациентку доставили в клинику больше суток назад, и до сих пор ее никто не хватился. А ведь она редкостная красавица, такую нелегко позабыть. Вам не кажется странным, что ее исчезновение никого не встревожило?
– Пожалуй, – бесстрастно кивнул полицейский, направляясь к двери. – Вы правы.
На самом-то деле инспектора как нельзя более интересовало, что стоит за столь странным невниманием к пострадавшей. Почему никто из родственников или друзей до сих пор не обратился в полицию и не заявил о ее исчезновении? В чем причина?
3
Солнечный свет проникал в больничное окно, и атласная ткань, которую молодая медсестра держала в руках, ярко блестела. Невысокая темноволосая смуглянка-медсестра явно была уроженкой Средиземноморья.
– Вот красота, а? – завистливо вздохнула она и положила ткань на колени пациентки.
– Да, – согласилась та, рассеянно погладив атлас, и с горечью добавила: – Но я никогда не видела этого платья. И уж тем более не носила его.
Медсестра покосилась на лысоватого мужчину, стоявшего у окна. Пиджак был на нем уже другой, вельветовый, а водолазка все та же. На носу блестели очки в золотой оправе. Мужчина посмотрел сквозь очки на медсестру и жестом велел ей убрать платье.
Остались только украшения – старинная брошь с топазом и топазовые серьги, усыпанные мелкими бриллиантами. Но пациентке и они показались незнакомыми. Железный обруч по-прежнему стискивал ее голову. Она легонько помассировала виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96