Сон прошел, но скудность мысли осталась. Шилов решил выйти освежиться, но через переднюю идти не стал, потому что боялся нового разговора с Семенычем. Обулся и вышел через задний двор. Было еще темно, но рассвет уже занимался морковной и багровой красками на востоке, а крест торчал на вершине холма как черная несмываемая метина на синем небе, как шрам, который старались облетать даже облака.
Шилов отвернулся и, пытаясь ни о чем не думать, пошел, куда глаза глядят. В голове все время вспыхивал образ прибитого к кресту Валерки. Чем больше Шилов старался не думать о нем, тем хуже у него получалось. Если Шилов вспоминал Соню, крест проглядывал сквозь развевающиеся седые волосы, если вспоминал речку, крест превращал ее в топкое болото и как уродливый прыщ торчал над водной гладью, если вспоминал свой дом, крест, разворотив деревянные полы, упирался в потолок. С невысказанным укором глядел на Шилова мертвый Валерка, прибитый к кресту, желто-красная слюна капала из открытого рта. «Полетел бы на геликоптере, и все бы было в порядке, мля, – шептал Валерка. – Полетел бы, мля…» Вскоре Валерка только и делал, что произносил свое неизменное «мля».
Выкинув из головы эти мысли, Шилов огляделся и понял, что вышел на дорогу и направляется к печальному дому. Он хотел повернуть обратно, но ноги сами несли дальше, и вскоре Шилов вошел в памятную долинку, которая в рассветных лучах солнца выглядела не так страшно. Чириканье желтопузых птиц заглушали хлопающие ставни. Дух сидел на своей верной скамеечке. На нем была старая буденовка, он курил приму в длинном закопченном мундштуке. Дух смотрел на небо. На земле у его ног валялись странные устройства, похожие на винтовки, которые Дух выкапывал у кромки леса. Устройств было два.
– Здорово, Шилов! – приветливо воскликнул Дух, мигом спрыгнул со скамейки и подобрал с земли винтовки; одну повесил на плечо, пристегнув ремешок к погону, а вторую кинул Шилову. Тот поймал ее и озадаченно повертел в руках.
– Что это, Дух? – спросил Шилов, гадая на «вы» с Духом следует разговаривать сегодня или все-таки на «ты».
– Это, друг мой сосиска, винтовки для охоты за ведьмами, – ответил дружелюбно Дух и щелчком поправил сползающую на глаза буденовку. – Я их переделал из тех, которые из-под земли вылупляются.
– Зачем они?
Дух расхохотался, подошел и толкнул Шилова в плечо:
– Говорю же, для охоты на ведьм. Ты чего, кстати, задерживаешься? Целый час жду тебя.
– Мы вроде не договаривались… – ответил Шилов неуверенно.
– Конечно, не договаривались! Но я знал, что ты придешь.
Он присел на корточки и поманил Шилова пальцем. Шилов присел рядом с ним. Дух пальцем начертил в податливой земле три дерева (палочка и кружочек сверху), двух человечков (четыре палочки, два кружочка), пяток колобков без ртов и носов, зато с глазами, и лучистое солнышко, глазастое, растянувшее рот в улыбке. Сказал серьезно:
– Диспозиция, Шилов, такова: вот лес, в котором ведьмы, вот мы, которые стоят напротив леса и должны в него войти без всякой – заметь! – рекогносцировки. Вот улыбчивое солнышко, которое в лесу нам не поможет, потому что кроны деревьев в нем срослись и не пропускают, ёптель, солнечный свет. В ходе спутниковых наблюдений я, Шилов, выяснил, что ведьмы сосредотачиваются в этой части леса, – Дух ткнул пальцем в рисунок и дорисовал возле деревьев две волнистые линии, – именно здесь, возле реки. Если мы не уничтожим эти проклятые информационные сгустки, Шилов, они проникнут в город и наведут шороху среди гражданского населения, поэтому надо действовать быстро и решительно. Ты готов?
– А какие могут быть спутниковые наблюдения, если кроны деревьев сплелись?
– Какие-какие!… – с едкой ухмылкой ответил Дух. – Инфракрасные! Так ты готов?
– Готов, – буркнул обалдевший от такой информации Шилов. Сначала он хотел отказаться, но вспомнил Семеныча, представил, как будут смотреть на него, Шилова, ребята, как они начнут перешептываться за его спиной и замолкать, когда он посмотрит им в глаза, и решил пойти с Духом.
Лес встретил Шилова и Духа угрюмо, неприветливо: мрачным, беспокойным шепотом в хмурой зеленой листве, и Шилов тотчас же споткнулся о корягу, ловко спрятавшуюся в траве, и долго скакал на одной ноге, матерясь шепотом. Дух показал ему кулак и крикнул на весь лес, вспугнув оранжевых пичуг, что сидели на ветках:
– Молчи, солдат!
Шилов замолчал, но не от того, что Дух приказал, а потому что испугался, что голосом своим приманит ведьм, и они, ведьмы эти, сотворят с Шиловым что-то ужасное, хотя Шилов совсем не представлял, что такого ужасного может совершить черный сгусток с огненными глазами, а спросить у Духа стеснялся. Дух вел себя странно, перемещался по лесу перебежками от одного дерева к другому, вжимался спиной в шершавую кору и стрелял глазами во все стороны, а вороненую винтовку прижимал к груди нежно, как любимую женщину, и, кажется, иногда поглаживал казенник. Что-то шептал, будто ободрял ее. Шилов брел за ним напролом, глядя под ноги, но один раз все-таки отвлекся и в тот же миг угодил кроссовкой в муравейник. Долго стоял, упершись рукой в шершавую кору, прикладом счищал и давил муравьев, которые самым наглым образом заползали под штанину. Покончив с ними, поднял голову и не увидел Духа. Стал судорожно вертеть головой, но вокруг были только деревья, а под ноги мягким ковром стелилась трава. Ветер шелестел листвой, нашептывал что-то непонятное, чужое, и от этого шепота Шилову стало жутко. Он взял оружие наизготовку и внимательно следил за лесом, прислушивался к каждому шороху и тихонько звал Духа. Кричать не решался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120