– Ну, что скажешь? Имей в виду, бессмертие предлагается далеко не каждому.
Тии взглянула на кровавое месиво у ног Инена и глотнула.
– Мне. – Она осеклась. – Мне нужно время. Я должна подумать.
– Думай, но не слишком долго, – сурово отозвался Инен.
– Но я не могу ответить тебе сразу.
– Время у тебя есть. Я готов ждать семьдесят дней, в течение которых твоего мужа будут готовить к погребению, и еще столько же, пока продлится траур. Но откладывать решение на больший срок нельзя. А пока, сестра моя, храни молчание о том, что ты сегодня узнала. Ибо... – Он помолчал и оглянулся на алтарь. – Ибо порой знание может стать опасной привилегией.
– Но если так, зачем ты открылся передо мной? Стоило ли рисковать?
– Ты правда не понимаешь?
Инен посмотрел на нее едва ли не с разочарованием, но потом крепко обнял и прижал к себе.
– Я буду жить вечно, – послышался его жаркий шепот, – но вечность не нужна мне, если в ней не будет тебя!
Инен поцеловал царицу в лоб, разжал объятия и, повернувшись, направился к выходу.
– Сто сорок дней! – выкрикнул он, пред тем как двери закрылись. – Помни, у тебя сто сорок дней.
Тии осталась одна.

* * *

Остаток дня – уже по возвращении во дворец – царица провела в тревоге. Хотя солнце, казалось, светило ярче, краски природы были богаче и жизнь насыщеннее, нежели когда бы то ни было, окружающая красота лишь оттеняла и усугубляла ее беспокойство. Прохлада сумерек, равно как и тихое спокойствие ночи, не принесли облегчения, и в конце концов поняв, что заснуть ей все равно не удастся, Тии встала с постели.
Велев подать плащ, она вышла в сад и направилась к озеру. Найти любимое место было совсем нетрудно, ибо светила луна, да и каждый поворот на исхоженных столько раз с отцом тропках был знаком ей на память. Однако приблизившись к заветному уголку, она увидела, что там кто-то есть, а присмотревшись, различила вспученный череп, иссохшие руки и узкие плечи своего некогда поражавшего людей красотой сына, фараона Аменхотепа Четвертого.
«Не здесь, не сейчас, не с ним», – подумала Тии и повернула назад, во дворец.
Там она приказала подать ей лошадь и направилась по дороге, ведущей к Долине царей. Ей показалось странным, что у горловины ущелья, через которое проникали в долину, не оказалось стражи, но в таком настроении она, пожалуй, восприняла это даже с облегчением. Проехав между утесами, царица, спешилась, привязала лошадь у гробницы родителей, а сама опустилась на колени и обратилась к отцу с мольбой о помощи, наставлении и утешении.
Правда, для того чтобы узнать мнение отца по интересовавшему ее вопросу, можно было и не наведываться в долину мертвых. Что сказал бы Иосиф, было известно заранее, но когда Тии поднялась с коленей, она почувствовала решимость. Склонив голову, царица постояла с минуту перед замаскированным входом в подземный склеп и повернулась к лошади, чтобы открепить поводья. Пальцы ее возились с упряжью, когда слух уловил приглушенные звуки, а подняв глаза, она увидела в отдалении огни.
По спине Тии пробежал холодок страха, ибо огни в такой час и в таком месте могли означать лишь одно. Но она, не поддаваясь панике, поспешила вверх по склону и, добравшись догребня кряжа, внимательно всмотрелась в мрак. Ей удалось разглядеть группу людей – человек десять-двенадцать – с факелами в руках. Они подошли к гробнице, и вскоре царица услышала негромкое клацанье металла о камень.
Сердце Тии заколотилось так сильно, что своим стуком почти заглушало звяканье кирок и лопат. Она не знала, что напугало ее сильнее: исходившая от этих людей угроза или совершаемое ими неслыханное святотатство. Взглянув вниз, на утоптанную почву, в которой, как она знала, покоились останки обоих ее родителей, вдовствующая царица шепотом взмолилась Богу всемогущему и всеведущему, дабы он не допустил осквернения их праха. Потом, чувствуя, что сердце ее готово выскочить из груди, Тии медленно спустилась по склону, отвязала лошадь и взобралась в седло. Чтобы тронуть коня с места, ей потребовалось собрать всю свою храбрость, ибо она понимала, что грабители, скорее всего, убили караульных и выставили в ущелье, на единственной дороге, связывавшей долину с городом, свою стражу. Наконец решившись, Тии пришпорила лошадь и помчалась во весь опор, уже не беспокоясь о производимом ею шуме. На въезде в ущелье наперерез ей из теней метнулись две человеческие фигуры. Один из нападавших даже ухватил ее за край плаща, но она успела расстегнуть пряжку, и ему досталось лишь одеяние. Тии во весь опор промчалась по теснине и устремилась дальше, навстречу мерцавшим близ Нила огням дворца. Но на полпути ей встретился отряд верховых. По бритым головам она узнала жрецов. Узрев пред собой великую царицу, они поспрыгивали с седел, дабы пасть ниц, но Тии приказала им не мешкая скакать в долину, дабы пресечь разграбление священных гробниц.
Негодованию и ярости жрецов не было предела: весть о неслыханном святотатстве потрясла их еще больше, чем встреча на ночной дороге с великой царицей.
– Какое мерзкое злодеяние! – воскликнул предводитель отряда. – Наш новый глава, верховный жрец Амона и твой брат, будет поражен этим известием.
Проводив взглядом умчавшихся в долину жрецов, Тии подумала, что весть о кощунстве действительно повергнет брата в ужас, ибо именно верховный жрец всегда нес ответственность за нерушимость вечного покоя усопших властителей Египта. Кроме того, совершенное святотатство еще более укрепит Инена в его вере в приближение предреченного в книгах времени великих бедствий и поругания святынь. Но она не стала искать брата, чтобы обсудить это происшествие, да и он, похоже, не искал с ней встреч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136