Неожиданно для себя Картер почувствовал, как страхи ею начинают рассеиваться, сменяясь прежним ощущением торжества и радостного возбуждения. Отложив статуэтку, он снова взялся за табличку. Разве начертанное на ней проклятие, в конце концов, не свидетельствовало в пользу того, что он отыскал-таки погребение фараона? И не просто фараона, а того самого царя, могилу которого поклялся найти давным-давно! Еще раз взглянув на статуэтку, Картер достал из кармана ключи и отпер нижний ящик письменного стола. С облегчением убедившись в том, что выцветшие документы находятся на том же месте и в том же положении, как были оставлены, он вынул их, осторожно положил на табличку и спрятал ценные реликвии в самый дальний угол ящика, после чего снова запер его. Пусть находка лежит там вместе с бумагами до прибытия в Египет лорда Карнарвона, решил археолог, ибо теперь, когда было ясно, что гробница найдена, ему предстояло кое о чем поведать если не всем, то, по крайней мере, своему патрону. Эта тайна тяготила его с давних пор, и, хотя Картер всегда считал себя человеком сильным и самодостаточным, сейчас он не без удивления осознал, что рад возможности разделить ее бремя с другим человеком.
Положив перед собой лист бумаги и свинтив колпачок ручки, Картер вывел:
"4 ноября 1922 года.
Корду Карнарвону.
Замок Хайклир,
Гэмпшир, Англия".
Помедлив несколько мгновений, археолог продолжил:
"Наконец-то нам удалось сделать замечательное открытие. В Долине найдена великолепная гробница с нетронутыми печатями. Раскоп приведен в первоначальное состояние и останется таковым до вашего прибытия. Поздравляю.
Картер".
Промокнув написанное и решив, что завтра как можно раньше отправит сообщение телеграфом, он угрюмо усмехнулся. Конечно, ему достанет терпения, чтобы дождаться патрона, но ни малейшего желания мучиться ожиданием без крайней на то необходимости у него не было.
Перед тем как лечь спать, Кратер вновь взял статуэтку и прижал ею послание. Подняв фонарь, он пристально всмотрелся в каменное лицо. И вдруг ему показалось, что фараон моргнул. Нет, конечно же, то была всего лишь игра света. В следующее мгновение царский взгляд обрел прежнюю невозмутимость и пустоту, а падавшая на лицо тень только усугубила безжизненность его выражения.

* * *

В следующие дни на него навалилась уйма хлопот. Лорд Карнарвон немедленно телеграфировал ему в ответ, обещая не позднее чем через две недели прибыть в Александрию вместе со своей дочерью, леди Эвелин Герберт. Он признавался, что в последнее время занедужил и до сих пор чувствовал себя не лучшим образом, однако известие об открытии явилось тем самым живительным эликсиром, которого ему так недоставало. И сам лорд, и леди Эвелин пребывали в крайнем возбуждении.
Картер со своей стороны сделал все возможное для того, чтобы их не постигло разочарование. Оставшиеся две недели он посвятил тщательным приготовлениям. Следовало раздобыть необходимое снаряжение и нанять специалистов самого разного профиля – иными словами, предусмотреть все возможные и даже невозможные ситуации, ибо в такого рода экспедиции можно было ожидать возникновения любых непредвиденных проблем. Самое главное – все скрупулезно рассчитать и спланировать. Сосредоточившись на этой работе, Картер старался действовать размеренно и не спеша. Лестница и дверь засыпаны землей и завалены камнями, табличка и бумаги надежно укрыты под замком в ящике письменного стола. Более того, воспоминания о гробнице он предпочел до поры до времени запрятать на задворки собственного сознания, дабы никто не смог прочесть его мысли и раскрыть секрет.
Правда, во снах – порой кошмарных – эти ограничения не действовали. Вновь и вновь Картеру снилось, что ступеньки очищены от земли и он стоит перед открытой всем взорам каменной дверью. В руках у него табличка с проклятием, причем иероглифы кажутся начертанными кровью. Он знает, что печати должны остаться нетронутыми, но все равно приказывает вскрыть дверь. Но тут табличка в его руках разламывается, и Картеру кажется, будто он неожиданно проснулся. Но вокруг тьма, и лишь пыль от расколотой плакетки витает во мраке, наполняя комнату странными тенями.
Эти кошмары раздражали Картера, буквально выводили из себя – особенно если действительно служили причиной его внезапного пробуждения. Оказавшись так близко от цели своих долгих поисков, археолог вдруг понял, как не хочется ему вспоминать о той тайне, которая привела его к дверям гробницы и которую он предпочел скрыть под замком в ящике своего письменного стола. Кроме того, его мучило чувство вины из-за унесенной с места раскопок таблички, хотя он не мог ни вернуть находку на место, ни объявить о ней открыто, поскольку по-прежнему опасался возбудить суеверные страхи среди рабочих. Однако пока находка оставалась в его доме, Картер в известном смысле ощущал себя вором. Все это в совокупности весьма беспокоило, раздражало и настоятельно требовало решения. Найти каковое ему никак не удавалось.
По мере того как близился день приезда лорда Карнарвона, сны Картера становились все ужаснее.
О том, что он взял ее с собой, Говард пожалел почти сразу. Как и в тот день, когда Картер обнаружил ее и унес домой, тяжелая табличка оттягивала сумку, заставляя археолога то и дело перекладывать ее из руки в руку. Однако когда подошедший мальчишка предложил господину свою помощь, тот отказался принять ее и, отослав парня прочь, еще крепче вцепился в ношу, ибо перспектива даже недолгого расставания с только что обретенным сокровищем повергла его в смятение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136