Последним воспоминанием, оставшимся у меня в памяти, было несчастное положение этой девушки и ее беспомощность. И все же, как сильно я ошибался… Я вышел через холл наружу и пошел по улицам. И чем дальше шел, чем больше подробностей улетучивалось из моей памяти, тем меньше мне хотелось идти домой, тем сильнее я жаждал вернуться. Это стремление было физической болью, болью, о которой я читал в историях болезни про ломку, воздержание от опиатов. По-видимому, я тоже стал наркоманом, как эти доходяги в притоне Полидори или, точнее, как Джордж, — наркоманом общества Лайлы. Мне хотелось ее общества больше, чем чего-либо еще, и хочется до сих пор. Хочется больше, чем чего-либо иного, познанного мной в жизни. Должен ли я бороться с этим? Я вспомнил девушку — намек о жестокости, существующей в мире Лайлы, жестокости, о которой я подозревал, но с которой прежде никогда не встречался. Одна из моих максим всегда гласила: наше подсознание опасно и полно угроз, ибо мы не способны управлять желаниями, которые могут быть порождены в нем. Что Лайла предложила мне, как не желания моего подсознательного разума? Боюсь поддаться им вновь, боюсь потерять самоконтроль, боюсь — и признаю, — того, куда желания могут завести меня. Больше не поеду к Лайле. Хочу остаться верен себе, остаться тем, кто я есть. Больше к Лайле я не поеду.
11 вечера. Извинился перед Ллевелином и отослал его спать. Бедный малый, вид у него утомленный. Хотя, пока меня не было, ничего не произошло, кроме того, что заходил Эдвард Весткот. Кажется, Люси от изнеможения упала на сцене, и ее уложили в постель. Завтра навещу, а то сегодня уже поздно. Будить пациентку в одиннадцать часов вечера — не самое лучшее лекарство от изнеможения. Телеграмма профессора Хури Джьоти Навалкара доктору Джону Элиоту 20 августа Боюсь, что Люси Весткот в ужасной опасности. Охраняйте ее. Срочно. Повторяю — срочно! Хури Дневник доктора Элиота 21 августа. Ужасные дни, и конца им не видно. Вчера рано утром пришла телеграмма от Хури с предупреждением об опасности, грозящей Люси. Это меня насторожило, ввиду сообщения ее мужа о том, что ее уложили в постель. Бросил работу на Ллевелина и сразу же поехал на Миддлтон-стрит. Весткот был рад моему приезду. — Да ничего особенного, — не переставая бормотал он, — она просто перетрудилась, правда, ее что-то беспокоит. Я попросил его провести меня к Люси. — Только тише, — предупредил Весткот. — Она спит. Мы тихо поднялись наверх, где спала Люси. Достаточно было одного взгляда, и я сразу поставил диагноз. Люси была смертельно бледна. Более того, на шее у нее виднелись крохотные ранки, точно такие же, как я видел у Джорджа. Я спросил у Весткота, когда они появились. Он ответил, что в начале месяца, около трех недель назад. А когда Люси стала жаловаться на слабость? Весткот глотнул воздуха и взглянул на жену. — Три недели тому назад. Он во что бы то ни стало хотел знать мое мнение. Я вначале не ответил ему, подошел к окну и попытался открыть его. Задвижка была закрыта. Я взглянул на Весткота. — Окно закрыли совсем недавно, — сказал я. — Это видно по узорам пыли. — Да, — согласился Весткот, — мы закрыли его на прошлой неделе. — Зачем? Ведь последнее время стоит такая жара. — На этом настояла Люси. — Дурные сны? — поинтересовался я. — Откуда вы знаете? — Из-за чего? Кто-то ломился? Какая-то странная угроза? Весткот медленно кивнул. — Расскажите. — Не знаю, — покраснев, наконец промолвил он, — да… это была… странная угроза. Я нахмурился — его явно что-то смущало. Я пожал плечами и вновь вернулся к оконной задвижке. Внимательно изучив ее, я повернулся к Весткоту. — Смотрите, — указал я, — краска по краям задвижки слезла. Кто-то силой открывал ее. Весткот, поразившись, уставился на меня. — Вы имеете в виду… нет… это невозможно. — Голос его затих. Он взял ключ, отпер окно, раскрыл его и выглянул наружу. — Но здесь голая стена, — заявил он. — До карниза не добраться. Я взглянул на Люси. — Эдвард, — спросил я его, — за последние три недели… вы были вместе с ней в комнате? Я имею в виду ночью? Он снова покраснел. — Прошу вас, — нетерпеливо промолвил я, — положение не терпит ужимок. Вы спали с ней? Весткот покачал головой: — Большую часть времени я провел в Уилтшире, готовил дом родителей для Шарлотты, это моя сестра… Она должна вскоре вернуться из Индии. — Вы об этом точно знаете? — удивился я. — Да, она сейчас на пароходе, следует рейсом из Бомбея. — Тогда очень рад за вас. Он слегка улыбнулся и кивнул: — Можете себе представить, сколько всего нужно подготовить. Вообще-то я всего несколько дней как вернулся в Лондон, а меня уже ждало письмо мистера Стокера, сообщающее о том, что Люси заболела. Сама Люси ничего мне не написала. Она все заявляет, что с ней ничего особенного. Но она очень больна, правда ведь? — Он посмотрел на жену. Она пошевелилась и застонала, но не проснулась, лишь смяла простыни, словно отстраняя от себя что-то угрожающее ей. — В таком состоянии она пребывает с самого моего приезда. Я лежал рядом с ней в первую ночь по возвращении, но спать не мог — ей снились дурные сны, а когда она просыпалась, то говорила, что со мной ее еще больше мучают кошмары… Он замолчал и вновь покраснел, уставившись в пол. — Кошмары? — тихо спросил я. — Какие кошмары? — Женщина, — пробормотал он. К ней приходит женщина… — Да? И что делает? Он с беспокойством оглянулся: — Этого я вам сказать не могу. — Почему? — Просто не могу. — Почему? Ей снится, что эта женщина пожирает ее? — Нет… Может быть… Нет… Вообще-то я не уверен… — Тогда у них сексуальная связь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135